Зимняя жертва
Шрифт:
— По правде говоря, я не имею привычки обсуждать их проделки во внеучебное время и за стенами школы. Если я буду думать о том, чем ученики занимаются в свободное время, я сойду с ума.
— То есть вы не знаете, — уточняет Зак.
— Именно так. Все, что я могу сказать: они прогуливают не больше, чем допустимо для получения вполне приличных оценок. Которые действительно на удивление хороши.
— А сейчас они в школе?
Бритта Сведлунд клацает по клавиатуре.
— Вам повезло. Как раз сейчас у них начался урок ремесла.
В мастерской пахнет свежей стружкой и жженым деревом, откуда-то из глубины зала доходит запах краски и растворителя. Завидев Малин и Зака, учитель, мужчина лет шестидесяти, с лицом, наполовину скрытым седой, под цвет его кофты, бородой, оставляет ученика за токарным станком и направляется к ним.
Он протягивает руку, покрытую пылью и опилками, но потом убирает ее. Малин обращает внимание на его теплые синие глаза, не теряющие, как видно, с возрастом своего блеска. Не подавая руки, мужчина поднимает ее в знак приветствия.
— Ух! — выдыхает он, и Малин чувствует крепкий запах кофеина и табака — классический учительский запах. — Поприветствуем друг друга, как индейцы. Матс Бергман, преподаватель ремесла. А это девятый «Б». Вы из полиции, полагаю? Бритта звонила и предупредила меня.
— Точно так, — подтверждает Малин.
— Тогда вы знаете, кто нам нужен. Они здесь? — спрашивает Зак.
Матс Бергман кивает.
— В дальнем конце зала, в покрасочной комнате. Покрывают лаком бензобак мопеда.
За спиной учителя Малин видит покрасочную комнату, зажатую в углу между серо-зелеными банками с краской на полках, отгороженную исцарапанными стеклянными стенами. В ней двое подростков. Они сидят, так что Малин видит только их светлые шевелюры.
— У вас с ними есть проблемы? — спрашивает Малин.
— У меня нет, — отвечает Матс Бергман и снова улыбается. — Я знаю, какими они бывают буйными, но здесь они держат себя в руках.
Малин дергает дверь стеклянной комнаты. Сидящие на скамьях парни сначала лениво смотрят на нее, но потом настораживаются, выражая обеспокоенность и тревогу, а она смотрит на них сверху вниз со всей возможной строгостью.
На черном бензобаке нарисован красный череп.
Хулиганы?
Да.
Мучители?
Вероятно.
Убийцы?
Кто они? Вот в чем вопрос.
Мальчишки поднимаются — оба мускулистые, на голову выше ее. Одеты в просторные джинсы модели «хип-хоп» и куртки «монах» с логотипом «We». [40]
Прыщавые подростковые физиономии. Парни похожи, как два щенка: угловатые скулы, слишком крупные носы. Оба полны пробуждающегося желания и буквально исходят тестостероном.
— Ну и кто вы такие? — спрашивает один, поднимаясь.
40
Мы (англ.).
— Сядь, —
И как будто врезавшись в облупленный потолок, тот снова опускается на скамейку, покрытую пятнами краски. Зак закрывает за собой дверь, после чего Малин, выдержав паузу, представляется:
— Я Малин Форс из полиции, а это мой коллега Закариас.
И вытаскивает удостоверение из заднего кармана джинсов.
Она держит его перед глазами мальчишек, которые теперь выглядят еще более напуганными, как будто ожидают, что вот-вот на них обрушится поток несправедливых обвинений.
— Бенгт Андерссон. Я знаю, что вы издевались над ним, дразнили и донимали его. Сейчас мы хотим знать об этом все, а также где вы были в ночь со среды на четверг.
В глазах мальчишек отражается ужас.
— Кто из вас кто? Йимми?
Тот, на ком синяя куртка «монах», кивает.
— Давай, — обращается к нему Малин, — рассказывай.
Другой, Иоаким Свенссон, начинает оправдываться:
— Какого черта, мы только шутили с ним немного. Дразнили, потому что он был такой толстый. Ничего особенного.
— Он был совсем помешан на своих мячах. И вонял мочой.
— И это давало вам право издеваться над ним?
Малин не может скрыть свою злобу.
— Ну да, — ухмыляется Йимми Кальмвик.
— У нас есть свидетель, который подтвердил, что вы нападали на его квартиру, бросали в него камни и пакеты с водой. А теперь он найден убитым. Я немедленно заберу вас в участок, если вы не будете говорить, — угрожает Малин.
— Речь идет об убийстве, поймите наконец, безмозглые головы! — продолжает Зак, когда она умолкает.
— Ладно, ладно…
Свенссон кивает.
— Издевались? Мы бросали вслед ему камни, отключали электричество в его квартире, выливали дерьмо в почтовый ящик, это правда. Но теперь, когда он мертв, какое это все имеет значение?
— Это может иметь очень большое значение, — спокойно отвечает Зак. — Что, если однажды вы зашли слишком далеко? Или, наоборот, подошли слишком близко и произошла ссора? И вы убили его? Постарайтесь взглянуть на это дело нашими глазами, ребята. Итак, что вы делали вечером в среду и в ночь со среды на четверг?
— А как бы мы затащили его туда? — спрашивает Иоаким Свенссон. — Мы были дома у Йимми и смотрели DVD.
— Да, моя мама была у своего парня. Папа умер, и теперь у нее есть другой. Толковый тип.
— Может кто-нибудь подтвердить это? — спрашивает Малин.
— Да, мы, — отвечает Иоаким Свенссон.
— А кто-нибудь еще?
— Это нужно?
«Подростки, — думает Малин. — Один шаг от высокомерия до страха. Опасное сочетание грандиозного самомнения и неуверенности в себе. Что бы подумала Туве об этой парочке? Джентльмены совершенно не в стиле Джейн Остин».