Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 3
Шрифт:
Мне захотелось ее ударить. Очень, очень сильно захотелось…
— Так, подождите секундочку, Екатерина Петровна. Не нужно вот так, с места в карьер. — встрял в разговор директор, после чего обратился ко мне. — Злат, принеси-ка из секретариата стул для своей мамы.
И когда я принес указанный предмет мебели, а маман, с совершенно побледневшая ликом (представляю, чего бы она сейчас ощутила, не предупреди я ее о возможных неприятностях), молча уселась на него, директор продолжил.
—
— Естественно! — тут же встрепенулась маман. — Моя дочь не воровка!
— Однако некоторые здесь так не считают… — добавил хозяин кабинета.
Директор выразительно поглядел на «классную».
— Так что, давайте поступим следующим образом, пусть сначала каждая из сторон выскажет свою точку зрения относительно произошедшего, а уже потом мы постараемся прийти к какому-то общему знаменателю. Здесь же главное — не навредить. — сказав это, директор посмотрел на меня. — Начнем с тебя, Злат. Чего, по-твоему, произошло сегодня?
Отлипнув от стены, я поглядел на маман, которая от успокаивающих слов директора только сильнее разнервничалась, что неудивительно…
Мама-то доверяет мне безоговорочно, в этом у меня сомнений нет, но…
Слова о том, что Злата — воровка, были произнесены не кем-то там, а моей классной руководительницей, учителем. А учителям у нас принято доверять. Таким образом, ничего удивительного, что у маман приключился когнитивный диссонанс, ведь она доверяет…и учителю тоже!
И это, пожалуй, самое мерзкое во всей ситуации…
— Юрий Николаевич, сегодня наступил апофеоз событий, начавшихся на прошлом родительском собрании моего класса. — произнес я и директор удивленно приподнял бровь. — Меня пытаются выжить из школы! Раз по-хорошему у этих чудесных людей не вышло, то они перешли к варианту: «по-плохому». Меня попросту подставили, подбросив Катин телефон…весьма дорогой, к слову, телефон…в мой рюкзак, воспользовавшись моим отсутствием в классе.
— И кто, по-твоему, это мог бы быть? — задал директор вопрос раньше, нежели «классная» бы разразилась тирадой, а она очевидно собиралась.
И тут в разговор явно пожелала вмешаться Стёша, рассказав все то, что ей известно. Однако взглянув на меня…передумала, вновь уставившись в пол.
— Сначала я думала, что это кто-то из одноклассников… — начал было я, однако запнулся от внезапного приступа тахикардии.
— Злата! — маман подумала, что ее дочери стало плохо, и сорвалась со стула ко мне.
— Все хорошо, мам, все хорошо… — сказал я, когда приступ прошел.
— Злат, пойдем-ка домой! А с этим… С этим я потом уже сама разберусь! — сказала мама, положив свои ладошки мне на щеки и вглядываясь в мои глаза.
— Мам, со мной уже все хорошо, а разобраться необходимо здесь и сейчас. — я аккуратно высвободился из ее рук.
— Злат, ты себя нормально чувствуешь? — поинтересовался директор, когда маман уселась на место, а я выпил водички,
— Я не уверена в этом настолько, чтобы ткнуть в кого-либо из одноклассников пальцем. — ответил я. — Но…
— Но? — переспросил директор.
— Поскольку лунатизмом я не страдаю и точно знаю, что не брала Катин телефон… — я прервался и уставился на «классную», после чего продолжил, не отрывая от нее взгляда. — А Екатерина Петровна настаивает на том, что сама видела, как я кладу вышеуказанный телефон в свой рюкзак, то могу сказать наверняка лишь одно…
Все, включая и «классную», уставились на меня с каким-то выжидательным благоговением, будто бы еще чуть-чуть и им откроется истина мироздания. Все, кроме Насти. Та сидела, закинув ногу на ногу, и, как всегда, улыбалась незнамо чему, смазывая этим весь эффект.
— Екатерина Петровна…моя классная руководительница… Моя учительница «Истории»… Человек, которому наши родители доверили нас, своих детей… Она… — говоря это, я делал паузы, ибо внутри меня все клокотало, а мне не хотелось сорваться на крик и матерную ругань. — Или сама активная участница этой мерзкой подставы или и вовсе ее идейная вдохновительница и организатор!
После моих слов все безмолвное внимание собравшихся переместилось на «классную», а та…
Ну, все верно! В ее-то мирке Злата — действительно воровка, а значит, мои слова — обыкновенная ложь, и именно поэтому учитель «Истории» лишь вздохнула, как на ее месте вздохнул бы каждый, слыша очевидное вранье подростка, пытающегося выкрутиться.
— Ирина Сергеевна… — обратилась она к моей маман. — Я все понимаю, в данный момент у Златы, скажем так, непростой период в жизни. И я не в обиде за эти ее…фантазии, ведь лишь один бог знает, чего сейчас творится в ее голове…
Произнеся это, она обернулась на Листьеву, поинтересовавшись у той:
— Кать, ну а ты в обиде на Злату?
Та сначала поглядела на свой телефон, возможно, самую чуточку «покоцаный» в результате падения, а затем обернулась на меня и ответила, все с тем же выражением холодного безразличия на физиономии:
— Злата же не до конца еще выздоровела… — она пожала плечами. — Я не в обиде на нее, но и видеть этого человека, если честно, мне не хочется. Извините…
С лица маман сошли все краски мира. Она и мне верила, но в то же время и словам учительницы было сложно не поверить, та ведь не юлила и говорила вполне разумно. Ну а то, что подростки, когда и если чего-нибудь натворят, могут такого наговорить в попытках отмазаться, что просто «туши свет», это известно любому родителю.
Мой телефон квакнул, пришло сообщение, от Насти…
«Златка, ты же в действительности не подрезала телефончик у этой высокомерной сучки?».
Подняв глаза на отправительницу, я отрицательно помотал головой и на лице маминой подруги вновь появилась блаженная улыбка.