Злодейка в быту
Шрифт:
Папе становится заметно спокойнее. Уверена, он сам додумал, что настоящей причиной моего недавнего упрямства и был Шаоян, а разубеждать я не буду. Немного… грустно, что время, когда я была готова говорить с папой о чем угодно и не хранила от него секретов, осталось в прошлом.
Может, рассказать о своем перерождении? А зачем? Я больше не маленькая девочка, чтобы ждать одобрения и похвалы.
Постепенно напряжение уходит, атмосфера становится более расслабленной. Петляют дорожки, завязывается ничего не значащий разговор. Шаоян восхищается цветами и изяществом
— Кажется павильон «Тихой луны» вам особенно понравился, дорогой зять?
— Мастерство зодчего поразительно, — соглашается Шаоян, хотя в беседке, окруженной разросшимися кустами роз, нет ничего особенного.
— Тогда почему бы нам не пообедать здесь? — Папа вроде бы проявляет заботу, но за гостеприимством чувствуется желание держать Шаояна подальше от жилого двора.
— С радостью! — Шаоян и бровью не ведет.
Мы устраиваемся за каменным столом, ничего не значащая болтовня продолжается. Вскоре слуги подают обед. Одна из девушек — пару лет назад она безуспешно пыталась привлечь папино внимание и стать его наложницей — шагает папе за спину с явным намерением прислуживать, но папа всех отсылает. Я успеваю заметить ее слегка обиженный взгляд.
Не удержавшись, я замечаю:
— Надо признать, мои новые служанки гораздо лучше знают правила.
— Спасибо за похвалу, дорогая супруга. — Шаоян накладывает в мою пиалу самые лучшие кусочки мяса, себе же берет самые мелкие.
Наблюдая за нами, папа вдруг улыбается:
— Кажется, вы идеально подходите друг другу. Что же, зять, пока моя дочь счастлива, мое сердце спокойно.
— Не беспокойтесь, тесть. Юйлин — жемчужина в моей ладони, я не позволю своей супруге терпеть никаких обид.
Шаоян прям лапочка, а не демон.
— Поскольку моя дочь вас выбрала, я доверюсь вам, — кивает папа, однако я успеваю заметить пробежавшую по его лицу тень.
Воцаряется молчание. Если Шаоян, словно не замечая перемены настроения, с самым беззаботным видом продолжает подкладывать мне лучшие кусочки, то папа уходит в себя. Разговор больше никто не поддерживает, а вскоре папа и вовсе откладывает палочки, что означает завершение обеда.
Убрав со стола, слуги подают чай и бесшумно отступают.
Слышно, как слабый ветерок колышет розовые кусты, где-то далеко чирикает певчая пичуга. Над столом пролетает тяжелый шмель.
В воздухе снова напряжение. Не торопясь сделать первый глоток, папа крутит в пальцах пиалу. Он будто пытается высмотреть на стенках мучающий его вопрос.
— Дорогой тесть, что-то не так? — первым тишину нарушает Шаоян и одновременно успокаивающе проводит пальцем по тыльной стороне моей ладони.
— Зять, насколько ты талантлив в самосовершенствовании? Например, ты смог бы поднять ветер или… создать полог тишины?
Кроме присланной императором красавицы, в поместье есть и другие соглядатаи?
Предосторожность,
— Конечно. — Шаоян щелкает пальцами, замысловато выкручивает кисть, и от его рук расходится напоминающая песчаный вихрь волна золотого сияния.
Искрящиеся блестки окутывают беседку непроницаемой пеленой, а над столом взвесь золотых пылинок хоть и остается, но едва заметная.
Выглядит эффектно и… незнакомо. Я знаю, что существуют самые разные вариации скрывающих чар, но описание подобного варианта мне ни разу не попадалось. Что-то демоническое? Ци ощущается чистой, не искаженной.
Папа оглядывается, по выражению его лица видно, что он под впечатлением.
— Выглядит надежно. — Так и не пригубив, папа отставляет пиалу и задумчиво барабанит ногтями по столешнице.
— Не беспокойтесь, тесть. Даже бессмертные не преодолеют эту защиту незамеченными.
— Шаоян, вероятно, вы знаете о том, что демоны сумели вернуть корону Срединного предела?
— Да, разумеется.
— А знаете ли вы, что корону хранила наша семья? Хотел бы я унести эту горькую тайну в могилу, но… ради Юйлин я обязан рассказать правду. — Папа устало трет переносицу. — Я только надеюсь, что вы сможете защитить мою дочь, когда новый владыка придет мстить.
Хм?
Приятно увидеть, что мы с Шаояном нахмурились одинаково.
— Пока что я не услышал ничего нового. — Шаоян пожимает плечами. — Я был у тайника, где хранилась корона, и знаком с подробностями.
Вроде бы сказана чистая правда, а впечатление у папы наверняка сложится ложное. Такой игре словами и смыслами мне еще учиться и учиться.
— Хорошо…
— Господин Тан, почему вы считаете, что наследник станет мстить девушке, которая еще даже не родилась, когда домен был уничтожен?! — Нотки возмущения все же прорываются в интонациях Шаояна. Да, мне бы тоже было обидно узнать, что новый родственник обо мне незаслуженно плохого мнения.
Папа то ли не придает значения, то ли принимает возмущение за негодование.
— Заклинательница, доверившая нашей семье корону, была… сторонницей демонов.
— Что?! — пораженно охаю я.
Неожиданно, но в папиных словах есть смысл: это объясняет, как Чаоци сумел выдать себя за светлого заклинателя. Вероятно, долгое время он оставался учеником небожителя, знавшего его секрет и помогавшего ему скрывать демоническую сущность.
Кстати, а где взрослел Шаоян? Возможно, тоже в одной из светлых сект…
— Да, Юйлин. Когда ты родилась, она обернула твою душу чарами, и для потомков правящей династии Срединного домена ты как фонарь в ночи. Чем выше ты продвинешься по пути самосовершенствования, чем сильнее станешь, тем ярче будешь для них сиять.
Ха…
Это объясняет, почему Шаоян откликнулся на мой призыв, почему я для него была особенной, почему он не стал с ходу сворачивать мне шею за грандиозную дерзость. Но его забота, его нежность, его чувства — абсолютно уверена — не имеют к чарам моей матери никакого отношения.