Злодейка в быту
Шрифт:
Я же, понимая, что браслет Анши лишь предлог, чтобы поговорить с глазу на глаз, остаюсь скучать за каменным столом.
Солнце медленно сползает к горизонту, тени вытягиваются, а запад окрашивается багрянцем, и я ловлю себя на мысли, что совершенно не помню, как выглядит небо Нижнего мира. В Нижнем мире вообще есть небо? Смена светлого и темного времени суток — да. Кажется, каждый раз, когда я смотрела ввысь, я видела лишь золотистое марево, то густое, напоминающее грозовую тучу, то рассеянное, полупрозрачное и в то же время
От созерцания разгорающегося заката меня отвлекает одна из служанок — приносит свежую заварку, ставит рядом блюдо с моими любимыми османтусовыми пирожными, сухофрукты.
Это намек, что мне придется провести в беседке еще какое-то время? Что происходит?
— Мой супруг задерживается?
— Кто-то пришел увидеться с вами, госпожа, — сообщает она, вместо того чтобы ответить на мой вопрос.
— Мм? — Я оборачиваюсь. — Кормилица Мей?!
Подпрыгнув, я забываю обо всем на свете, сама не знаю, как оказываюсь на ногах, шагаю навстречу и стискиваю кормилицу в объятиях. Я так рада ее видеть!
— Госпожа, — сдавленно охает она.
Спохватившись, я ослабляю хватку:
— Кормилица, ты дома! Когда ты вернулась?
Хорошо, что она здесь, но… как? Я ведь отправила ее в монастырь. Она нарушила мое распоряжение? Отстранившись, я внимательно осматриваю ее с ног до головы. Кормилица выглядит посвежевшей, будто не было тяжелой обратной дороги. Она как после хорошего санатория. Кажется, не обошлось без участия целителя?
Неужели Шаоян проявил инициативу?
Я закидываю кормилицу ворохом вопросов, не оставляя ей шанса вставить слово — точь-в-точь как я порой делала в детстве, обрушивая на нее бесконечные «зачем», «почему», «расскажи».
Сейчас я преднамеренно позволяю прежним привычкам проявиться.
— Малышка Лин’эр, — едва слышно выдыхает кормилица. Так она называла меня, лишь когда я была совсем крохой и редко-редко, если я прибегала в слезах за утешением, жалуясь на слишком строгого учителя или обидевшую меня дочь какого-нибудь сановника.
— Я скучала. Как ты, кормилица Мей? — Приобнимая за плечи, я увлекаю ее в беседку, усаживаю за стол, сама устраиваюсь рядом.
Кормилица тут же берет меня за руку, чуть наклоняется и доверительно шепчет мне на ухо:
— Твой господин был настолько добр, что лично пришел забрать меня из монастыря. Тебе так повезло, моя девочка!
О ком она?
Хотя вариантов немного: если не Чаоци, то Шаоян. И я ставлю на своего дорогого супруга.
— Да, повезло, — соглашаюсь я. А вот с тем, что он мой господин, я не согласна категорически.
— Лин’эр, обычно таким вещам учит мать или старшая родственница.
— Но у меня есть только ты, кормилица Мей, — улыбаюсь я.
— Юйлин, ты должна показать супругу искреннюю благодарность, чтобы он был к тебе и впредь так же добр.
— Что?
Как же я успела отвыкнуть от наставлений в духе «почитай мужа, его воля для тебя
Чуть нахмурившись, кормилица Мей поясняет:
— Ты должна преклонить колени и трижды поклониться.
М-да.
С одной стороны, расставание сгладило ее воспоминания о том, как странно я стала себя вести после разряда убийственной молнии. Увидев знакомую манеру общения, кормилица мигом меня признала. С другой стороны, она не слепая и очень скоро заметит, как я изменилась.
— К чему такие церемонии… — морщусь я. Да, я больше не боюсь разоблачения, теперь я боюсь расстроить дорогого мне человека.
— Как же! — теряется она. — Юйлин!
— Церемонии действительно ни к чему, — раздается голос Шаояна. — Дорогая супруга, нам пора.
— Присмотри за моим отцом, кормилица Мей, — шепотом прошу я и поднимаюсь.
Еще немного — и солнце коснется горизонта, а значит, сейчас нам действительно пора, тем более, как бы далеко ни был мой новый дом, ворота родительского дома для меня всегда открыты и прийти в гости я могу хоть завтра. Когда в мужьях демон, расстояние не имеет никакого значения.
Я обнимаю папу крепко, но коротко, отступаю на шаг и тут же оказываюсь в совсем других объятиях. Шаоян бережно придерживает меня за плечи, сам за нас двоих кланяется папе. У наших ног закручивается поток чистой ци, пространство искажается, меняется. К ци примешивается ша-ци, и вот уже вместо приторных роз безымянные кусты с длинными багрово-красными иглами вместо листьев.
И вновь ни неба, ни солнца — в вышине густое марево, напоминающее взвесь золотого песка.
Дом, милый дом, в котором недостает чего-то важного.
Глава 48
— В Нижнем мире не светит солнце?
— В Нижнем мире нет солнца, — хмыкает Шаоян. — Моя госпожа устала и желает отдыхать?
— Твоя госпожа желает получить свою собственность.
— Мм?
Шаоян делает удивленное выражение лица, и одновременно с него сползает человеческая личина, которую он вернул сразу после того, как показал папе свою истинную суть.
Цокнув с притворным осуждением, я упираю указательный палец ему в грудь:
— Мое приданое, Шаоян. Оно должно быть там, куда я вышла замуж, и мне его не хватает. Или верни меня к моим сокровищам.
— Дорогая супруга, тебе мало сокровищ во дворце?
Вроде бы Шаоян спрашивает насмешливо, но я чувствую, что мое требование зацепило его за живое.
— Твои сокровища — мои сокровища, это очевидно, — улыбаюсь я. — Но мое приданое, с чего бы мне о нем забывать?
— Сейчас? — уточняет Шаоян.
— Почему нет? Дело ведь не в приданом. У меня как мелкая, но противная заноза царапается ощущение незавершенности, словно я переходила мост и застыла в шаге от второго берега.
— Говоришь, та деревня стала мостом между родительским домом и моим доменом? Не слишком ли поэтично?