Змеевы земли: Слово о Мечиславе и брате его
Шрифт:
Чуткое ухо уловило скрип натягиваемого лука, второго, третьего. Надо же — опытные, человек бы не расслышал. Только непонятно, зачем им это? Видно же — без скарба, даже мешка с собой нет. Или надеются на зашитое в одежде? Или просто для развлечения?
Дурачьё.
Змееву броню пробьёт лишь самострел.
Знакомый щелчок пружины вывел из задумчивости и невольной жалости к разбойникам. Крылья распахнулись, Гром подпрыгнул локтей на тридцать, направил полёт к ближайшему лучнику, заодно нашёл арбалетчика, проследил, куда воткнулся болт, оценил меткость стрелка. Не будь Гром Змеем —
Левый клинок отрубил голову лучнику, правый подсёк верхушку дерева. Ноги с силой оттолкнулись от настила, бросили тело к тому стрелку, что оказался за спиной. О том, который слева Гром не думал: верхушка падает правильно — зашибёт, или скинет с дерева. Ноги упёрлись в мягкое, когти зацепили, дёрнули. Третий лучник полетел на арбалетчика, ещё не успевшего оторвать приклад от плеча.
Никаких свидетелей, стучало в голове, никто не должен сбежать. Змей снова приземлился на тракт, взмахнул крыльями, подпрыгнул. Нашёл четверых, что опомнились и с криками начали разбегаться. Ну, уж нет. Поздно поумнели, братцы. Настиг ближайшего, схватил. Деревья мешают, но с его скоростью никому из людей не тягаться. Лишь всхлипы и бульканье из разорваных глоток. Не забыть добить раненых: лучника с арбалетчиком.
Сложил трупы на кочку подальше от тракта, осмотрел. Восемь дурней: чего с него брать, неужели не видно? Трясина им домом.
Оружие дряное, доспехов нет вовсе, одежда — нищему на смех. Всей прибыли — арбалет, десяток наконечников, два болта, четыре ножа, меч, пика, да медный оберег на верёвочке. Уже и забыл, как опасно бродить вне Змеевых дорог. Если так дальше дело пойдёт, не успеет Гром добраться до ближайшего селения — падёт под тяжестью трофеев.
Обошлось: гать перешла в лесную дорогу, супротив ожиданий, разбойников больше не встретилось.
Дым учуял за несколько вёрст, но переночевать решил в лесу, не решаясь выходить к селению в сумерках.
На рассвете ещё раз осмотрел трофеи. Один ремень с ножнами попроще, да ножом получше, решил оставить себе, чтобы не выделяться от местного люда. Вышел из леса, на звук определил кузню. Бедная, как все сельские, много не выручить. Хмурый кузнец осмотрел скарб, покачал головой, купил дёшево, зато пообещал, что в трактире бесплатно накормят, даже отрядил от мехов сына — проводить. Улыбался, бормотал вполголоса. Откуда ему, человеку, знать, что ухо Змея услышит каждое слово.
— Поутру из леса с полным мешком оружия, что отдал за бесценок, — слышалось за спиной. — Или дурак, или — герой. Побольше бы нам таких стариков.
Надо быть осторожнее, подумал Гром, глядя на затылок мальчишки, вприпрыжку бегущего к трактиру. На таких мелочах запросто к стенке прижмут. Заодно пожалел, что последнее время мало говорил с простым людом, считая его глиной, инструментом. Всё больше общался с князьями, отдавая переговоры с чернью на откуп змеёнышам.
В трактире выбрал дальний столик, уселся лицом к входу, натянул капюшон поглубже, молча ждал, пока мальчишка переговорит с заспанным тощим хозяином. Тот смотрел на раннего гостя, зевал, безучастно пожал плечами, попросил подождать, пока разогреется вчерашнее. Гром кивнул, вынул нож, положил на стол, прислонился спиной к стене, закрыл
— Прикидывается, — послышался сквозь дрёму голос трактирщика.
Женский голос ответил:
— Кем?
— Стариком, не понятно, что ли? Нож видела?
— Ну.
— Вот и ну. Заразы нож.
— Платит?
— Кто?
— Гость.
— Чурбан платит. Мальчишку прислал.
— Ну и слава Змею: нет больше Заразы. А путник пусть прикидывается, не наше это дело. Может у него врагов, как у тебя — нищеты.
Змей безмолвно хмыкнул: врагов, как нищеты, надо же. Если у трактирщика нищеты столько же, сколько у Грома врагов, то этот тощий — настоящий Предводитель нищих. Великий Князь босоты. Хинайский Император попрошаек.
Селение просыпалось, снаружи послышались звуки жизни: ржание, топот копыт, разговоры.
Один голос оказался знакомым. Память напомнила: гать свежая, брёвна не гнилые.
Что ж ему так не везёт, а? Почему боги вывели на тракт, ведущий из Бродов?
***
Вторак замер на пороге, сложил руки на груди, что не так уж просто сделать, будучи одетым в толстый тулуп. Да и рукавицы: сказать по чести — не каждому под силу такие просунуть подмышки. Голова пряталась в пушистом стоячем воротнике, чужеродная, смуглая, с чёрной, обёрнутой вокруг макушки косой, что больше походила на обильно посыпанную снегом диковинную шапку. Сейчас снимет, ударит пару раз по-кряжицки о штанину, бросит на стол. Огроменные валенки делали из волхва горного гиганта, наведавшегося в городок померяться силушкой с местными героями. В санях, что ли ехал?
Через миг в плечо гиганта толкнул ещё более могучий — Тихомир. Шире в плечах, выше ростом, на голове степной треух. Даже сапоги не многим уступают валенкам волхва. Для таких, наверное, специальные зимние стремена куют.
Следом ввалились весёлые Мечислав и Ёрш: младшие братья гиганта Тихомира и старшие — Вторака. Гром смотрел на них со своего места из-под капюшона надкрыльев, не зная, куда лучше броситься: на них, или бежать. Если через кухню — нипочём не догонят. Другое дело, зачем? Боги попусту не сводят.
Трое посмотрели на оцепеневшего Вторака, проследили взгляд, затихли. Красные носы выпускали клубы пара, Ёрш, наконец, догадался прикрыть дверь ногой.
Что дальше, чей ход? В шашках первыми ходят белые. Вот они, четыре заснеженные фигуры. Но эти-то свой ход уже сделали. Только дурак не сообразит, что искали Грома. Вот, нашли. И теперь не знают, как поступить: дать сбежать через кухню или выпустить в главную дверь. Что драться эта четвёрка не собирается, сообразит и хранитель. Это, в свою очередь означает, что Вьюгу, скорее всего, пощадили. Возможно, даже оставили яйца в гнезде.
Змей склонил голову, пытаясь решить, надо ли ему это: не победа, не поражение. При своих. Ему сохраняют жизнь, он сидит в своём гнезде и не высовывается. Растит Змеев в ожидании новых героев, что захотят показать доблесть своим дамам сердца.
Нет, всё-таки — поражение. Крылак умер неотмщённым, в голову как-то не пришло, кто именно его убил. Змееву Страну теперь не найти: кто же послушает нелюдь и отрядит почти достроенный флот? И, вдобавок — несвоевременное рождение Надежды. Недонадежды.