Змеиный король

Хойт Элизабет

Люси повернулась, чтобы увидеть лицо мужа. Она знала, что щеки ее пылают от стыда.

– Я твоя жена. Я хотела бы помочь тебе.

Легкий румянец проступил на его скулах. Забавно. Оказывается, не такой он и искушенный, когда речь заходит о его нуждах.

Увиденное придало Люси решимости.

– Пожалуйста.

Саймон посмотрел ей в глаза, словно ища в них что-то, затем вздохнул.

– Гореть мне в аду.

Изогнув брови, Люси ласково доторонулась до его плеча.

Он перехватил ее руку, и Люси на миг подумала, что муж ее отталкивает, но тот направил ладонь под

одеяла, притягивая ближе к своему телу. Внезапно она осознала, что держит его. Глаза Люси расширились. Он оказался толще, чем она представляла. Плоть была упругой, а кожа – на удивление, нежной. И горячей. Люси не терпелось взглянуть на Саймона, но она боялась, что этого ему сейчас не вынести. И потому просто осторожно сжала пальцы.

– О боже, – потрясенно выдохнул виконт, прикрывая веки.

– Что мне делать? – спросила Люси, ощутив свою власть.

– Вот. – Он нырнул пальцами меж ее женских складочек, заставив вздрогнуть, и затем смазал себя ее влагой. – Просто… – Саймон обхватил руку Люси, и вместе они скользнули вверх по всей его длине. И обратно.

И еще раз. Как восхитительно.

– Можно мне?

– Ах. Да. – Он моргнул и отпустил ее руку.

Люси улыбнулась, втайне довольная тем, что он способен лишь на односложные ответы. Придерживаясь заданного им ритма, она вглядывалась в дорогое ей лицо. Глаза Саймон закрыл. Меж бровей его пролегла морщина. Верхняя губа приподнялась, обнажив зубы, а лицо блестело от пота. Наблюдая за мужем, Люси чувствовала, как жар снова приливает к ее лону. Но гораздо сильнее было чувство контроля и осознание интимности того, что он позволил ей делать. Что не побоялся оказаться перед ней уязвимым.

– Быстрее, – прохрипел он.

Люси подчинилась, двигая рукой по всей длине его плоти, сжимая кожу, горячую и скользкую. Теперь его бедра приподнимались навстречу ее ладони.

– Ааах! – Глаза Саймона внезапно распахнулись, и Люси увидела, как потемнели до цвета стали радужки. Он выглядел мрачным, возбужденным и, казалось даже, чувствовал боль. Тут муж осклабился, большое тело его задрожало, и ей на руку хлынула вязкая жидкость. Саймон содрогнулся еще и еще, стиснув зубы, глядя Люси прямо в глаза. Крепко сведя бедра, она выдержала этот взгляд.

Точно подкошенный, Саймон рухнул на постель, но Люси по опыту прошлой ночи знала, что беспокоиться не стоит. Она вытащила из-под одеяла руку и, расставив пальцы, с любопытством исследовала беловатое вещество, что на ней осталось. Семя Саймона.

– О боже, – вздохнув, произнес он. – Какая невероятная бестактность с моей стороны.

– Нет, вовсе нет. – Люси потянулась поцеловать его в уголок рта. – Ты же делаешь это со мной, значит, и мне можно.

– Мудрая женушка. – Он повернул голову и принялся целовать ее сам. Грубо. Властно. – Я – счастливейший из мужчин.

Непривычно медленным движением виконт взял ее за запястье и вытер ладонь уголком простыни. Затем развернул жену спиной к себе.

– А теперь... – он зевнул, – теперь мы спим.

Саймон обнял Люси, и та послушно провалилась в сон.

***

– Не хочешь покататься по городу сегодня после обеда? – Хмуро поглядев на свой

бифштекс, Саймон отрезал кусочек. – Или прогуляться по Гайд-парку? Звучит, наверное, скучно, но судя по тому, что леди и джентльмены каждый день туда наведываются, занятие это приятное. Бывает, в парке ломается карета – неизменно волнительное зрелище.

Банальные предложения – но куда еще взять Люси? Он, как ни печально, никогда не проводил много времени с дамой. Саймон поморщился. По крайней мере, вне постели. Куда женатые мужчины ходят со своими прелестными супругами? Определенно, не в игорные притоны или дома терпимости. В кофейне Земледельческого общества слишком грязно для леди. Оставался только парк. Или, быть может, музей. Саймон глянул на Люси. Ведь не в церковь же она захочет?

– Было бы славно. – Люси вилкой подцепила зеленую фасоль. – А можно просто остаться здесь.

– Здесь? – Он уставился на жену. Слишком рано снова тянуть ее в постель, хотя мысль сама по себе была заманчивой.

– Да. Ты бы мог писать или ухаживать за розами, а я бы читала или рисовала. – Она отодвинула в сторону стручковую фасоль и попробовала картофельное пюре.

Саймон беспокойно поерзал на стуле.

– Тебе не будет скучно?

– Нет, конечно, нет. – Люси улыбнулась. – Не думай, пожалуйста, что обязан меня развлекать. В конце концов, вряд ли до женитьбы на мне ты разъезжал по паркам.

– Что ж, нет, – признал Саймон. – Но теперь, когда у меня появилась жена, я готов к переменам. Я, знаешь ли, остепенился.

– К переменам? – Люси положила вилку и подалась вперед. – Откажешься от красных каблуков, например?

Он открыл было рот, но тут же его закрыл. Она что, дразнится?

– Не к таким, вероятно.

– Или от узоров на сюртуках? Иногда рядом с тобой я чувствую себя самкой павлина.

Саймон нахмурился.

– Я...

Уголки губ Люси изогнулись в озорной улыбке.

– У тебя все чулки с вышивкой? Счета за них, уверена, просто чудовищные.

– Ты закончила?

Саймон попробовал напустить на себя суровый вид, хотя догадывался, что совсем не получилось. Он был так рад, что она весела. Виконт все еще содрогался, думая, как больно сделал ей ночью. Мало того, утром он показал, как ублажить его рукой, будто она шлюха какая, что вовсе не делало ему чести. Развращает свою наивную женушку. И что самое прискорбное, будь у него возможность повторить это утро, Иддесли опять вложил бы свой ноющий от напряжения член в руку Люси. От одной мысли о прохладной ладошке на пенисе Саймон снова возбудился до боли. Кем же надо быть, чтобы распаляться от мысли о совращении невинной?

– По правде говоря, я вряд ли хочу, чтобы ты что-то менял.

Моргнув, Саймон попытался сосредоточить свой распутный разум на словах дорогой жены. Он понял, что Люси стала серьезной.

Брови ее строго выровнялись.

– За исключением одного. Хочу, чтобы ты прекратил дуэли.

Саймон вздохнул и поднес стакан с вином к губам, думая выиграть время. «Черт. Черт. Черт». Ее не одурачишь, его ангела. Она невозмутимо наблюдала за ним, в глазах не было и следа милосердия.

– Твое беспокойство, несомненно, похвально, но…