Змей

Маккарти Моника

Пожалуйста, пусть она будет в безопасности. Лахлан снова и снова повторял в уме молитву. Хотя после стольких лет неверия в бога он не ожидал, что кто-нибудь его услышит.

Лахлан держался в тени, прятался за деревьями и кустарниками, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться и обнаружить какие-нибудь следы засады.

Ничего. Зима заглушила даже звуки природы.

Когда, наконец, появилась поляна и коттедж лесника, Лахлан едва мог дышать. Казалось, он задерживал дыхание в течение нескольких

часов.

Лахлан осмотрел освещенный луной пейзаж. Вода справа. Лошади привязаны к дереву, как он их и оставил. Деревянный домик, стоящий неподалеку, слегка затененный деревьями, и темный, не считая слабого мерцания масляной лампы, виднеющегося через щели в ставнях.

Теперь Лахлан двигался медленнее, все нервные окончания были напряжены до предела. Хотя его глаза говорили ему, что все спокойно, инстинкты кричали об обратном.

Внезапно Лахлан замер, услышав треск сверху. Несколько мгновений спустя по шелесту листьев он понял, что это какое-то животное передвигается по веткам.

Выждав еще некоторое время, Лахлан двинулся к коттеджу. Наконец, он стоял в нескольких шагах от двери. Подняв руку ко рту, Лахлан ухнул совой, чтобы Белла поняла, что он пришел и ждал - сердце стучало, неистово перегоняя кровь - ее ответа.

Послышался ответ. Мелодичная трель соловья. Самый сладкий звук, который он когда-либо слышал. Слава Богу. Все было хорошо.

Лахлан прыжком преодолел последние несколько футов и толкнул дверь, ожидая, что Белла бросится ему навстречу.

Лахлан удивился, увидев ее сидящей на табурете перед огнем спиной к нему.

Но это была Белла, и он с облегчением вздохнул.
– Белла?

Белла повернулась к Лахлану на пол-оборота, как будто не могла смотреть ему в глаза. Ее лицо было таким же неподвижным и бледным, как алебастр, и слезы текли по ее щекам.

Холод скользнул у Лахлана по спине. Он кинулся вперед, взял ее за руку. Она была холодна, как лед.
– Что случилось? Что-то не так?

Лахлан еще не договорил, как получил ответ. Его голова дернулась на звуки, раздававшиеся снаружи, когда отряд солдат окружил их, налетев как стервятники.

Нет. Его разум боролся с сердцем. Лахлан помчался к открытой двери, не желая верить в происходящее.

Но когда он увидел, что Деспенсер и Комин вышли из-за деревьев, он понял непреложную истину: Белла привела его прямо в ловушку.

Потрясение пронзило все его существо. Но боль от предательства, которая последовала за ним, кинжалом впилась в его сердце.

Не снова. Он не мог повторить ту же ошибку. Белла любила его. Она никогда не предаст его. Должно быть объяснение.

Когда солдаты подошли к нему, Лахлан повернулся и посмотрел на Беллу.
– Почему?

Если он надеялся на то, что она будет все отрицать, то был разочарован.

– Прости, - крикнула Белла, и ее лицо исказилось в отчаянии.
– Господи, Лахлан, мне так жаль.
– Солдаты схватили

его сзади. Лахлан не сопротивлялся. Это было правдой. – Они схватили Джоан. У них моя дочь!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Они солгали ей.

Белла подумала, что момент, когда они увели Лахлана, когда увидела шок от измены, отразившийся на его лице, был худшим моментом этого отвратительного кошмара. Но ее вернули в замок Бервика, бросили в караульное помещение и сказали, что она не встретится со своей дочерью, в конце концов, ее дочь даже не знала, что Белла здесь, и что все было ложью, чтобы заманить ее, а то, что она предала Лахлана, сделало все намного хуже.

Ее дочь никогда и не была в опасности. По словам Уильяма, она отвергла какую-либо связь с матерью и наслаждалась своим положением в Англии. Белла с облегчением узнала, что ее дочери ничто не угрожает, но отказалась верить остальному.

Ей было стыдно за то, как легко ее обманули. Как снова использовали страх за дочь, чтобы контролировать ее, но на этот раз - заставив предать любимого человека.

Выражение его лица, когда Лахлан понял, что происходит, будет преследовать Беллу всю оставшуюся жизнь. Она откинулась назад к каменной стене. Какой бы короткой ее жизнь ни была.

Отчаяние затопило Беллу. Найти счастье после стольких лет одиночества и потерять его так жестоко - это был сокрушительный удар. Лахлан никогда не простит ее. Она поступила как его жена и мать, она была просто еще одной женщиной, которая предала его.

Даже от понимания, что у нее не было выбора, не становится легче. Лахлан мог бы сбежать из тюрьмы, а ее дочь - нет.

Лахлан был прав. Каждый способен на предательство, потому что у каждого есть слабое место. И у Беллы тоже.

Белла склонила голову на колени, ее сердце надрывно сжималось. Где он? Что с ним происходит? Они мучают его? Он проклинал ее прямо сейчас за то, что она с ним сделала?

Белла не могла вынести саму мысль об этом.

По щекам потекли слезы, едкие, как кислота. Боже, как же она все испортила! Не только Лахлан, но ее дочь тоже. Теперь все они были отданы на милость Эдуарда и его людей.

Боже, что с ними будет?

Англичане не оставили ему ни единого шанса на побег.

Последнее, что Лахлан вспомнил, когда его облили ледяной водой, было застывшее от муки лицо Беллы. Поскольку он начал вырываться, Лахлану сковали руки, а затем он чувствовал взрыв боли за ухом. Его ударили сзади - это был боевой молот или рукоятка меча.

Ледяная вода резко вернула Лахлана в сознание. Он сел, почувствовав, как его голова взорвалась от боли, а затем его накрыл приступ тошноты. Лахлан упал на бок, его рвало на землю, а в глазах двоилось.