Змей

Маккарти Моника

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Лахлану все не нравилось, но у него не было другого выбора. Он накинул на голову капюшон темного одеяния и повернулся, чтобы посмотреть на Беллу, стоящую в дверном проеме. Господи, как же он не хотел оставлять ее.
– Я ненадолго, - сказал Лахлан.

Белла положила руку ему на плечо с бессознательной

непринужденностью женщины, которая прекрасно знала и успокаивала его. – Со мной все будет хорошо. После стольких часов в седле будет неплохо пройтись и размяться.

Лахлан нахмурился. Он не хотел оставлять Беллу одну, но у него не было выбора. Он должен был проверить монастырь и найти Маргарет. Белла будет здесь в безопасности на пару часов.
– Не отходи слишком далеко от коттеджа. Хотя ночью вряд ли найдутся охотники или браконьеры, но в лесу есть дикие животные, ты можешь упасть и подвернуть ногу...

Белла со смехом прервала Лахлана.
– Ты говоришь, как моя мать.

Его челюсти сжались.
– Черт возьми, Белла, я серьезно. Просто потому, что у нас до сих пор все шло гладко, еще не означает, что мы в безопасности. Мы еще должны попасть в монастырь и выбраться из него незамеченными.

Не говоря уже о том, чтобы выбраться из Англии, проехать Марки перед тем, как попасть обратно в безопасную часть Шотландии. У Лахлана сжался желудок. Какого черта они здесь делали?

Но Белла не слушала. Как только они достигли окраин Бервика, Белла уже не могла сосредоточиться на детальных указаниях Лахлана. Как только он получил подтверждение от осведомителя, услугами которого Хайлендская гвардия пользовалась уже не один раз, что Деспенсер со свитой прибыл в замок за день до них, Белла не могла усидеть на месте.

Во время их путешествия Белла рассказала Лахлану многое из того, что касалось ее пребывания в тюрьме, включая то, как ее тюремщики использовали предполагаемые связи с дочерью, чтобы контролировать Беллу. Лахлан знал, что Белла сможет выдержать, если это будет еще одно в длинной череде разочарований. Но как только Белла узнает, что Джоан рядом, ее будет не удержать.

– Не могу поверить, что увижу дочь через несколько дней, может быть, завтра.

От мечтательной улыбки на лице Беллы, грудь Лахлана сдавило. Он знал, как много это значило для нее, и отдал бы правую руку, чтобы это произошло, но Белла опережала события.
– Если мы сможем туда попасть.

Белла приподнялась на цыпочки, чтобы прижаться к его губам в целомудренном поцелуе, который, как Лахлан подозревал, должен был смягчить его хмурый взгляд.
– Конечно, у тебя получится. Это монастырь, а не охраняемый замок, и в нем находятся монахини, а не солдаты. Для тебя это будет детской игрой.

Непоколебимая вера Беллы в него не была для Лахлана чем-то привычным, и ему стало чертовски неудобно.

Лахлан не знал, что с ним не так. До сих пор все шло по плану. Но среди гвардейцев ходила поговорка - единственное, на что

вы можете рассчитывать при выполнении миссии, это то, что все пойдет не так.

Пока все было спокойно. Утром после бури они проснулись, разбуженные солнцем. Тонкий слой снега совсем не замедлил их, и к середине дня растаял. Они сменили лошадей после Эдинбурга и добрались до Бервика на пятый день путешествия - почти на полдня быстрее, чем Лахлан рассчитывал. После быстрой встречи с осведомителем, чтобы убедиться в приезде Деспенсера, они отправились в коттедж лесника у ручья, которым Лахлан воспользовался, когда спасали Беллу из тюрьмы. Лучше всего было то, что там не было никаких следов его товарищей-гвардейцев.

Почему он не мог избавиться от чувства, что что-то не так?

Лахлан знал почему. Он был слишком счастлив, и не доверял себе. Счастье заставило его быть подозрительным. И неуверенным. Он не хотел, чтобы что-нибудь сорвалось.

По невысказанному соглашению Лахлан и Белла избегали говорить о будущем по тем же причинам. Ей нужно было сначала обеспечить безопасность дочери, а ему нужно было обеспечить безопасность Беллы. Наступит время, когда все это закончится. Но воспоминания о том, что случилось в последний раз, когда он упомянул о будущем, все еще причиняли ему боль.

Белла была права. Лахлан был более консервативен, чем он мог себе представить. Он хотел, чтобы Белла была его женой. Она любила его. И на сегодня этого было достаточно.

– Я беспокоюсь о тебе, - сказал Лахлан. – Меня волнует момент обмена с Маргарет. Что, если одна из монахинь что-то заметит и решит подойти поближе? Что, если Комин что-то сделает? Я ему не доверяю.

Слова Лахлана, наконец-то, возымели желаемый эффект. Белла посерьезнела.
– Это стоит риска, Лахлан. Я должна попытаться это сделать.
– Она положила ладонь ему на щеку. Как быстро он привык к нежному прикосновению. Жаждал его.

– Мои обеты - обеты Маргарет - защитят меня. А если нет, то у меня есть ты.

Боже, он хотел, чтобы эта вера в него была заслуженной.
– Я всего лишь человек, Белла - не волшебник. Есть препятствия, которые даже мне не преодолеть. Ты прекрасно об этом знаешь.

Белла побледнела, воспоминания о ее заточении были слишком свежими.

Лахлан выругался.
– Черт, извини. Я не хотел тебя напугать. Я просто хочу, чтобы ты была осторожна. И помни, ты обещала слушаться приказов.

Губы Беллы изогнулись.
– Отлично. Ты победил. Я запрусь в доме.

Лахлан улыбнулся и поцеловал ее в губы. – Ну, наконец, у меня покорная девочка.

Белла состроила гримасу.
– Иди. Прежде чем я стану очень непокорной.

Лахлан снова улыбнулся и крепко поцеловал ее, прежде чем с неохотой проститься.

Поскольку монастырь находился всего в нескольких километрах, Лахлан отправился пешком. Так он привлечет к себе меньше внимания, если столкнется с кем-нибудь. Он увеличил темп, быстро двигаясь среди деревьев и кустарника.