Змей
Шрифт:
Желание полыхнуло в нем. Но совершенно другой вид желания. Это было горячее желание, зародившееся глубоко внутри, охватившее каждый дюйм его тела. Лахлана трясло от усилий сдержать это желание.
Белла задыхалась, пытаясь соединить края своей накидки.
– Не надо, - вскрикнула она.
– Не смотри на меня так.
Что-то в ее голосе проникло сквозь дымку его желания. Лахлан поднял глаза к ее лицу.
– Что ты собираешься сейчас сделать? Сорвешь с меня одежду, как будто я только кусок плоти, чтобы служить мужскому удовольствию?
– Ее голос сорвался на сухое рыдание.
– Бросишь меня на землю и скажешь, что я сама напросилась? Что я это заслужила?
–
– Это все, на что я гожусь? Потому, что если я выгляжу как шлюха, я и есть шлюха?
Лахлан тихо выругался. Не только потому, что слова Беллы, как ни странно пристыдили его, а потому, что она раскрылась перед ним. И вдруг все встало на свои места. Лахлан понял ее настороженность и порой почти болезненную реакцию на его желание.
Кровь Христова, что Бьюкен с ней сделал? Если бы эта скотина оказалась сейчас перед ним, Лахлан убил бы его.
Кулаки Макруайри судорожно сжались.
– Расскажи мне, - попросил он.
– Расскажи мне, что он сделал с тобой.
Белла резко рассмеялась. – Ты хочешь знать все непристойные детали?
– Ее глаза сузились, а затем расширились под припухшими веками, лицо превратилось в преувеличенно бессмысленную маску. Голос стал мягким и хриплым.
– Ты хочешь знать, как именно он научил меня доставлять ему удовольствие?
– Белла скользнула глазами вниз по его телу, задержавшись на выпуклости между его ногами, и Лахлан знал, что сейчас нельзя так реагировать. Белла по-кошачьи скользнула языком по нижней губе. Наклонилась вперед, глядя на него из-под длинных ресниц.
– Должна ли я показать тебе, Лахлан? Продемонстрировать все свое мастерство?
– Прекрати.
– Лахлан тряхнул ее, рассердившись на то, как Белла поняла его. – Я не это имел в виду.
Маска сползла с ее лица, сменившись прежними болью и гневом.
– Что же тогда? Ты хочешь знать, как он заставил меня выполнять супружеский долг, когда мне только исполнилось пятнадцать? Пятнадцать, Лахлан. Не намного старше, чем Мэри и Марджори.
– Лахлан с отвращением сморщился. Белла заметила его реакцию и воткнула меч еще глубже.
– Но ему было мало, что я отдавалась ему; я должна была стать больше шлюхой, нежели женой; я должна была испытывать наслаждение, а если этого не происходило, он применял силу. Можешь ли ты представить, каково это - быть настолько беспомощной? Чтобы каждое твое действие контролировалось?
– Да, Лахлан знал, о чем она говорит. – Когда тебя заставляют что-то делать, а потом обвиняют и наказывают за то, что тебе это не нравится? Ведь, наверняка, если я не получаю удовольствия с ним, я должна найти это удовольствие в другом месте. С таким ртом и телом как у меня, на что другое я гожусь?
Лахлану было стыдно признать, что он считал точно так же. Неужели он ошибся, увидев Беллу с Брюсом?
– Не все мужчины такие, - сказал он тихо.
Белла попыталась рассмеяться, но хриплый звук, вырвавшийся у нее, больше походил на крик.
– Я же вижу, как ты смотришь на меня. Ты отрицаешь, что хочешь меня?
Лахлан твердо посмотрел на нее.
– Нет, я не отрицаю. Ты красивая женщина. Но я никогда не заставлю женщину делать то, чего она не хочет.
Как бы плохо ни складывались его отношения с Джулианой, мысль запугивать или использовать физическую силу, чтобы контролировать ее никогда не приходила ему голову. Только слабый человек будет пытаться подавлять того, кого он обязан защищать.
– Ты думаешь, что я поверю? Учитывая все твои сражения? Мужчинам свойственно
– Некоторым - возможно, но не мне. Несмотря на то, что ты думаешь, у меня есть некоторые принципы. Есть некоторые границы, которые даже я не перейду.
– Лахлан удерживал ее взгляд, чтобы она увидела правду.
– Нежелание женщины является одной из них.
Ее, он имел в виду ее. Лахлан не притрагивался к ней, потому что считал, что она его не хочет.
Конечно, она не хочет. Его прикосновения на мгновение смутили ее, вот и все.
Белла никогда не чувствовал ничего подобного. Нежные ласкающие движения его рук и пальцев по ее ноге затопили Беллу множеством незнакомых ощущений. Грешных ощущений. Восхитительных ощущений.
Ее кожу покалывали чувственные иголочки. Белла мучительно ощущала каждое место прикосновения, тепло его пальцев, царапанье твердых мозолей по ее коже, когда Лахлан осматривал ее лодыжку. Белла задержала дыхание, когда его рука скользила по ее голени и на мгновение она подумала - Боже, даже надеялась - что рука медленно двинется выше.
Тепло распространялось к каждому уголку ее тела, собираясь затем в теплую пульсацию между ее ног. Желание. Это было желание. Белла считала себя нечувствительной к прикосновению мужчины. Она была неправа.
Лахлан прикасался к ней так нежно, что на мгновение Белла подумала, что он может быть другим. Что, может быть, эта странная связь между ними что-то значила. Что возможно, только возможно, он действительно мог полюбить ее.
Похоть в его глазах, когда Лахлан мельком взглянул на ее влажную сорочку, ожесточила Беллу. Он видел грудь, а не женщину. Ни один мужчина не видел ничего, кроме ее груди. А она так хотела, чтобы однажды мужчина посмотрел на нее.
Все, что Лахлан предлагал, было именно тем, от чего Белла только что сбежала. Она никогда не захочет снова пройти через это.
А теперь Белла чувствовала себя просто глупо. Одно мягкое касание, и она превратилась в жалкую, влюбленную девчонку. Неужели она так отчаянно нуждалась в человеке, который полюбит ее, что спутала прикосновение с чувством?
Белла слишком остро отреагировала, потому что Лахлан заставил ее почувствовать что-то иное, и при этом раскрылась гораздо больше, чем хотела бы. Белла никому не рассказывала то, что она только что рассказала ему. Даже своей матери, хотя Белла подозревала, что та о чем-то догадывалась.
– Если ты готова, - сказал Лахлан, - я могу отнести тебя в палатку.
Глаза Беллы тревожно расширились. Боже мой, нет! – Нет, не надо, - сказала она поспешно.
Слегка скучающее, немного насмешливое выражение, которое приводило Беллу в смущение, непроницаемой маской вернулось на лицо Лахлана, но подергивающаяся жилка под нижней челюстью заставила Беллу думать, что горячность ее ответа была неприятна Лахлану.
– Я думаю, что я смогу держать себя в руках в течение нескольких минут, графиня.
– Не в этом дело.
– Белла покраснела, осознав, что ее отказ оскорбил его. Она действительно уверена, что наемник, человек, не стесняющийся продавать себя тому, кто больше заплатит, передумает относительно принуждения женщины? Белла сама удивилась своим словам.
– Я верю вам.
Эта неожиданная готовность поверить тревожила ее.
Лахлан встретился с ней взглядом и кивнул. Прежде чем Белла смогла найти причину, чтобы опять возражать, Лахлан поднял Беллу с камня, удерживая ее в своих руках.