Змей
Шрифт:
Лахлан не ожидал, что Белла кинется в его объятия и тоже признается в любви к нему - если она когда-либо любила его, он был уверен, черт побери, что загубил это чувство - но это ранило его, хоть он и понимал, что Белла должна была быть осторожной. Он причинил ей боль, и она боялась, что он сделает это снова.
– Я знаю, что вел себя неправильно.
– Да, это так, - слишком легко согласилась Белла.
– Почему я должна тебе верить?
Лахлан должен был знать, что Белла не успокоится. Но он решил пройти этот путь до
– Я никогда в жизни не был так несчастен.
Ее губы изогнулись.
– И это должно убедить меня? Думаю, тебе придется придумать что-нибудь получше, чем это.
Лахлан был человеком, который никогда не думал, что у него есть чувства, не говоря уже о том, чтобы пытаться говорить о них, он не знал, что сказать.
– Я никогда не чувствовал себя так ни с кем. Ты сводишь меня с ума. Ты делаешь меня счастливым. Ты заставляешь меня хотеть быть лучше.
Улыбка блуждала на ее губах. – Как мило.
Лахлан чуть не поперхнулся. – Мило? Боже милостивый, не позволяй никому услышать, что ты так говоришь! – Он уж точно не милый.
Белла выжидающе посмотрела на него.
– Это все?
Лахлан бросил на нее острый взгляд.
– Это совсем не легко для меня. Ты могла бы проявить немного милосердия.
Белла подняла гордый лоб.
– Милосердие? Я не думала, что ты знаешь это слово.
– Она покачала головой.
– Ты знаешь, я начинаю сомневаться в твоей внушающей ужас репутации. Я не думала, что ты чего-то боишься.
– Я тоже так не думал, - пробормотал Лахлан себе под нос. Он предпочел бы сразиться с армией англичан голыми руками и самому обнажиться.
Как Лахлан мог найти слова, чтобы передать всю невероятность того, что было в его сердце?
– Ты была права. Я боролся с этим. Я боролся с тобой. Я сделал все, что мог, чтобы ты ненавидела меня, но только после того, как я преуспел в этом, я понял, какой я дурак. Клянусь, если бы я мог вернуть то, что произошло в том сарае, я бы это сделал.
– Лахлан провел рукой по волосам, пытаясь найти способ объяснить непростительное.
– Я должен был оттолкнуть тебя, но я был недостаточно силен. Все так запуталось. Я пытался заставить себя поверить, что все, что я испытывал к тебе, было похотью, и я заставил тебя поверить в это.
– Ты не один виноват, Лахлан. Я не должна была делать этого. – Щеки Беллы вспыхнули в темноте. Это было неправильно пытаться таким образом заставить тебя. Я не позволила тебе оттолкнуть меня, я хотела сделать тебя слабым.
– Лахлан почувствовал ее взгляд на своем лице, как будто она могла узнать по нему правду.
– Но я не понимаю. Если ты любишь меня, почему ты отказывался помочь мне?
Лахлан понял, что должен рассказать Белле все.
– Ты знаешь, что у меня есть долги?
– Она кивнула.
– Часть денег для семей погибших из-за меня людей в тот день.
Белла ахнула. Она потрясенно смотрела на него.
– Сколько?
Лахлан
– У них были большие семьи.
– Боже мой, ты поддерживаешь всех этих людей в течение десяти лет?
Его челюсти сжались.
– Этого все равно недостаточно.
– Этого никогда не будет достаточно.
– Почему ты не сказал мне? Как ты мог позволить мне думать, что тебя не волнует твой долг перед кланом? Как ты мог позволить мне произносить все эти обвинения?
– Потому что я не хотел, чтобы ты смотрела на меня так, как сейчас. Я не проклятый святой, но я плачу по своим долгам.
Глаза Беллы расширились от ужаса, когда она поняла все последствия.
– О, Господи, Лахлан, извини. Клянусь, я найду способ убедиться, что ты получишь деньги. Если Роберт не захочет... Так или иначе, я отплачу тебе.
Лахлан напрягся.
– Это мой долг, Белла, а не твой. Мне не нужны твои деньги. Я найду выход.
– Но…
Он приложил палец к ее губам.
– Нет.
Ее губы сжались.
– Тебе всегда нужно быть таким упрямым?
Он поднял бровь. – А тебе?
Их глаза встретились, и ее хмурый взгляд растворился в кривой усмешке. – Нам было бы намного проще, если бы мы не были так упрямы.
– Да, но я бы не хотел, чтобы ты была другой.
Широкая улыбка, освещавшая ее лицо, согревала сердце Лахлана.
– Ты не хотел бы?
Лахлан покачал головой.
– Эта упрямая гордость делает тебя сильной. Это помогло тебе выжить. Это вернуло тебя ко мне.
– Он сильнее прижал Беллу к себе.
– Я должен был защитить тебя.
– Ты сделал столько, сколько было возможно для человека. Но ни один человек не может быть непобедимым, даже ты. Нас предали. Ты не мог бы сделать больше, чем сделал в тех условиях.
Лахлан начал спорить, но на этот раз Белла приложила палец к его рту.
– Нет никого другого, кому бы я доверила свою жизнь, Лахлан. Никого. Я тоже не хочу, чтобы ты был другим.
Лахлан молча поднял бровь.
Белла прикусила губу, стараясь не рассмеяться.
– Ладно, может быть, за исключением грубостей.
Лахлан вздрогнул, вспомнив о некоторых своих словах.
– Я сожалею о том, что я сказал. Я не имел этого в виду.
– Я знаю.
– Но ты еще обижаешься.
Белла кивнула, глаза ее были серьезны.
– Очень.
Лахлан обнял Беллу крепче, прижимаясь губами к мягкому шелку ее волос.
– Я задница.
Ее губы изогнулись. Белла искоса посмотрела на Лахлана.
– Ты начинаешь повторяться.
Лахлан улыбнулся. Он снова взял пальцами ее подбородок и поднял ее лицо к своему. Она была такой чертовски красивой. Казалось, его сердце забыло биться.
– Я тебя убедил?
Лахлан выглядел так, как будто надеялся, что мучения закончились, и если бы все было не так серьезно, Белла рассмеялась бы.