Знак Зорро
Шрифт:
– Клянусь святыми, что за речь!
– воскликнул как бы в восхищении дон Диего.
– Моя бедная голова звенит от нее! Вы действительно верите всему этому?
– Конечно, верю, кабальеро.
– Думаю, что Пулидо завтра возвратятся к себе? Я только пригласил их быть моими гостями, чтобы они могли уехать от места действия этого сеньора Зорро.
– А сеньор Зорро последовал за ними в село. Вы понимаете?
– Может ли так быть?
– задохнулся дон Диего.
– Я должен обдумать этот вопрос. О, какие нынче неспокойные времена! Но
Он встал, учтиво поклонился и затем медленно направился к двери. Но потом, видимо, что-то внезапно вспомнил и снова повернулся к капитану.
– Ха! Я чуть не забыл об оскорблении!
– воскликнул он.
– Что вы имеете сказать, мой капитан, относительно событий прошлой ночи?
– Конечно, кабальеро, я нижайше прошу у вас извинения, - ответил капитан Рамон.
– Я полагаю, что должен принять извинения. Но прощу вас, чтобы это больше не повторялось. Вы ужасно испугали моего дворецкого, а он прекрасный слуга.
Затем дон Диего снова поклонился и покинул гарнизон, а капитан Рамон смеялся так долго и громко, что больные в госпитале испугались, что их комендант потерял рассудок.
– Что за человек!
– воскликнул капитан.
– Думаю, что отстранил его от этой сеньориты Пулидо. И я был достаточно глуп, намекая губернатору, что этот Вега может быть способен на измену. Необходимо исправить как-нибудь это дело. У этого человека недостаточно ума и темперамента, чтобы быть изменником.
Глава XX
ДОН ДИЕГО ПРОЯВЛЯЕТ ИНТЕРЕС
Угрожавший дождь не пошел ни в этот день, ни ночью, а утром солнце ярко светило, небо было синее, и воздух напоен запахом цветов.
Вскоре после завтрака повозка Пулидо была подана к дому, и дон Карлос, его жена и дочь приготовились к отъезду.
– Как удручает меня, - сказал дон Диего в дверях, - что брак с сеньоритой не может состояться. Что я скажу моему отцу?
– Не отчаивайтесь, кабальеро, - посоветовал ему дон Карлос. Может быть, когда мы снова будем дома и Лолита сравнит наше скромное жилище с вашими великолепными хоромами, она переменит свое намерение. Женщина меняет свои намерения, кабальеро, так же часто, как и свои прически.
– Я думал, что все будет уже улажено к этому времени, - сказал дон Диего.
– Вы говорите, что все еще есть надежда?
– Я так думаю, - сказал дон Карлос, но он сомневался в этом, вспоминая выражение лица сеньориты. Тем не менее он собирался серьезно поговорить с ней по приезде домой и рассчитывал на то, что решится настоять на повиновении даже в деле выбора мужа.
Когда все любезности были окончены и громоздкая повозка уехала, дон Диего вернулся обратно в свой дом с поникшей головой: эта поза была характерна для него, когда он затруднял себя размышлениями.
Вскоре он решил, что в данный момент нуждается в обществе. Покинув дом, перешел через площадь и вошел в таверну. Толстый хозяин кинулся приветствовать его, повел на лучшее место
Дон Диего провел почти час, глядя через окно на площадь, следя, как проходили мужчины и женщины, наблюдая работу туземцев, то и дело поглядывая на тропинку, шедшую по направлению к Сан-Габриель.
Вскоре он заметил на этой тропинке двух приближающихся всадников, а между лошадьми третьего человека; дон Диего увидел, что от талии этого человека шли веревки к седлам всадников.
– Что это такое, во имя святых!
– воскликнул он, вставая со скамейки и подходя ближе к окну.
– Ха!
– вздохнул хозяин.
– Это ведут пленника.
– Пленника?
– произнес дон Диего.
– Туземец недавно принес это известие, кабальеро. Опять монах попался.
– Объяснитесь, толстяк.
– Человек этот должен немедленно предстать перед судьей. Говорят, что он надул торговца шкурами и теперь должен отвечать за это. Он хотел, чтобы его дело разбиралось в Сан-Габриель, но ему не разрешили этого, так как там все расположены в пользу миссии и монахов.
– Кто этот человек?
– спросил дон Диего.
– Его зовут братом Филиппом, кабальеро.
– Что такое? Брат Филипп, старый человек и мой хороший друг! Я провел позапрошлую ночь в его гациенде.
– Без сомнения, он провел вас, кабальеро, как и других, - сказал хозяин.
Дон Диего проявил определенный интерес. Он внезапно вышел из таверны и направился в помещение суда, находившееся в маленьком кирпичном здании на противоположной стороне площади. Всадники как раз приехали туда вместе со своим пленником. Это были два солдата, которые стояли на постое в Сан-Габриель, а монахи были принуждены именем губернатора содержать их и давать им ночлег.
Это был брат Филипп. Его заставили идти всю дорогу привязанным к седлам стражников, и можно было не сомневаться, что всадники ехали галопом, чтобы испробовать степень выносливости монаха.
Платье брата Филиппа было в лохмотьях, покрыто пылью и потом. Толпившиеся вокруг награждали его насмешками и грубыми шутками, но монах гордо держал голову и делал вид, что ничего не видит и не слышит.
Солдаты сошли с коней и втащили его в комнату судьи, а праздношатающиеся и туземцы толпой ввалились через дверь. Дон Диего колебался одно мгновение, потом направился к двери.
– Прочь, мерзавцы!
– крикнул он, и туземцы расступились перед ним.
Он вошел и стал проталкиваться сквозь толпу. Судья увидел его и пригласил на переднее место. Дон Диего было теперь не до того, чтобы садиться.
– Что такое? Что случилось?
– спросил он.
– Ведь это брат Филипп, благочестивый человек и мой друг.
– Он мошенник!
– возразил один из солдат.
– Если это так, то нельзя больше верить ни одному человеку, заметил дон Диего.
– Его поступки противозаконны, кабальеро, - утверждал судья, выступив вперед.
– Обвинение предъявлено, и его привели сюда на суд.