Знаки безразличия

Сизовяйнен Айна

И тут же подумал: 'Я не ему это говорю, а сам себе напоминаю'.

– Ясно. Да, дурак я, - легко согласился он.

– И не вздумай прощения просить. Только хуже будет.

Пока Колян расправлялся с остатками шавермы, Крайнов вышел на улицу и закурил. Нина стояла поодаль, отвернувшись.

– Ты всё правильно сделала, - тихо сказал Крайнов.
– Я с тобой совершенно согласен.

Нина обернулась. Было ещё темно, но ему показалось, что она плачет.

– Что там?
– он кивнул на папку, которую Нина прижимала к себе.
–

Это по последней девочке?

– Да. Она племянница главы администрации.

– Ах вот оно что! Вот откуда столько шума. Потому и нас позвали. А так бы они и дальше тут... сопли жевали. Прости. И что племянница?

– Я ничего выудить не смогла. Если исходить из этой писанины, примерная девочка. Но, возможно, здесь только то, что прошло через фильтры в администрации. Сами знаете, как это бывает

– А мне никто и не сказал, кто она. Делали из меня дурака. Отвезли на парковку, где, предположительно, пропала Лена, - он сделал акцент на имени.
– Посмотрите туда, посмотрите сюда...

Дожёвывая на ходу лаваш, из дверей 'Дарьи' вывалился Колян. Как ни в чём не бывало, повернувшись к Нине, сказал:

– Ух, хорошо. Ну, скажи, вкусно же было?

Глава 4. Серия

К Управлению они подъехали полпятого утра. В темноте высокая башня, подсвеченная неоновой голубизной, казалась зловещей. Паркуясь, Колян вдохновенно рассказывал:

– Тут у нас энкавэде было когда-то. Говорят, расстреливали прямо здесь, в подвалах. И подземный ход вроде бы есть. А один репрессированный сбежал от охраны и сбросился вниз с башни. Бррр! Нехорошее место.

На проходной он с важным видом кивнул сержанту:

– Они со мной.

Нина едва не фыркнула: каков выскочка! Ни дать ни взять министр МВД собственной персоной. 'Они со мной'!

Больше всего на свете ей хотелось завернуться в одеяло, проспать часов пять (а лучше шесть!) и немного подышать воздухом. После такого можно было спокойно работать, не поглощая кофе бочками, как топливо. Обрывки мыслей плавали в голове, как овощи в супе. Чтобы соединить их, требовалось колоссальное напряжение. На лестнице Нина споткнулась дважды.

– Спишь же на ходу, - проворчал Крайнов.
– Я говорил тебе, поезжай в гостиницу, отоспись. Пользы от тебя здесь не будет. Впрочем, как и от меня...

В коридорах Управления было пусто. На третьем этаже им попался только один молоденький следователь с зеленоватым от постоянного недосыпания лицом.

– Привет!
– важно поздоровался с ним водитель. Лицо его выражало крайнюю степень самодовольства.

Следователь некоторое время рассматривал Коляна, словно соображая, кто бы это мог быть, потом кивнул.

– Сергей Палыч на месте?

– Я-то откуда знаю, он мне не докладывает, - буркнул следователь и скрылся в кабинете, возможно, чтобы поскорее избавиться от Коляна.

– Чёрт знает что такое, -

прокомментировал водитель.
– Ладно, сейчас узнаем.

Колян заглянул в один кабинет, откуда почти сразу вылетел пробкой. Вслед ему донеслось чьё-то недовольное бормотание. Постучавшись, он сунул голову в другую дверь, невнятно спросил что-то и разочарованно доложил Крайнову:

– Сергей Палыч уехал домой. Приедем утром?

– Я не буду ждать. Мы пойдём к Габдуллаевой.

У Коляна глаза округлились от ужаса. Генерал-лейтенант юстиции Габдуллаева уже три года была главой Управления Следственного Комитета по Юрьево-Уральской области.

– Вы что! Да её и нет, наверное, сейчас!

– Угомонись, - оборвал его Крайнов.
– Отдохни немного. Без тебя справимся. Пойдём, - кивнул он Нине.

В приёмной Габдуллаевой горел свет, но секретаря на месте не было. Дверь в кабинет оказалась приоткрыта. За огромным траурно-чёрным столом под портретом президента, уткнувшись лицом в ладони, сидела женщина в форме. Её круглая голова казалась неестественно большой по сравнению с узкими плечами. Услышав шаги, она поспешно отняла руки от лица.

– Элина Наильевна, - поприветствовал Крайнов.
– Доброй ночи!

Нина замешкалась в дверях. Она не знала, подождать ей или сразу заходить вслед за Крайновым. Обычно она всюду следовала за ним, но при виде неё на лице Габдуллаевой отразилось явное недовольство.

– Юрий... Дмитриевич, - сухо кивнула она.

Это была немолодая худощавая женщина с некогда красивым волевым лицом. Она предпринимала слишком много усилий, чтобы выглядеть молодо: короткая стрижка, яркий макияж, чрезмерная худоба, но всё это почему-то ещё больше старило её.

Крайнов был уверен, что она специально выдержала паузу перед его отчеством. Она прекрасно помнила его полное имя. Буквально год назад он был здесь, в этом кабинете, и точно так же смотрел на неё сверху вниз. Тогда он говорил о том, что нужно возбуждать уголовное дело по факту убийства. К сожалению, он был прав.

Габдуллаева молчала, разглядывая Нину, которая, наконец, решилась войти. Начинать разговор при ней она не хотела из-за внезапной, как вспышка боли, ничем не мотивированной ненависти к этой девчонке, и потому тянула время. Нине под её тяжёлым взглядом захотелось уменьшиться до размеров атома.

...Интересно, что о ней подумают, если она спрячется за спину Крайнова? Ей вспомнилось, как однажды они вдвоём спускались в подземный переход на станции метро 'Спортивная'. Из перехода валом валили футбольные фанаты, их прижали к стене, и в какой-то момент Нина всерьёз испугалась, что её толкнут и растопчут. Паника навалилась на неё медвежьей тушей. Дышать стало труднее, к горлу подкатила тошнота, потемнело в глазах. Крайнов шёл впереди. Как он почувствовал её страх? Не оборачиваясь, он отвёл руку назад, защищая Нину от давки. Она успокоилась почти мгновенно - поняла, что если будет нужно, он одним движением спрячет её за спину...