Знаки безразличия
Шрифт:
– Перестаньте разговаривать со мной таким осуждающим тоном, - скорее устало, чем гневно сказала Элина.
– Вы же знаете, так всегда было и будет. Кого ищут, того находят.
– Не всегда, - вырвалось у Нины.
Габдуллаева подняла широкую бровь и покосилась в её сторону, как будто впервые её заметив, но Крайнов неожиданно поддержал Нину.
– Вам бы хотелось в это верить, да, Элина Наильевна? А то ведь погоны полететь могут. Вот только здесь не рвение, а умение нужно. Специалист нужен, а я себя таковым не считаю. У вас серия, Элина Наильевна. Как ни прискорбно, но придётся это признать.
– Ну, знаете! Не
– ... но за меня заступятся 'самым возмутительным образом', - процитировал известный фильм Крайнов.
– Я не Преображенский, а вы не Вяземская. К счастью. И оставим этот спор. Будь Шаврова племянницей самого президента, я бы и тогда сказал вам то же самое. Вызывайте специалистов по серийным преступлениям. Всё.
Он развернулся и пошёл к двери.
– Юра, пожалуйста.
Нине показалось, что она ослышалась. Крайнов резко остановился и как-то неловко, сразу всем корпусом, обернулся. Габдуллаева застыла, сгорбившись, плечи опущены, лицо постаревшее и усталое.
– Думаешь, я не знаю, что ты любишь, когда тебя просят? Пока мы тут говорим, он, может быть, убивает Лену Шаврову. Она не белая кость, Юра. Она обычная девчонка, которой сейчас очень страшно. Если она, конечно, ещё жива. Я с двадцати лет в органах, Юра. Я начинала общественным помощником, ты же знаешь. Я прошла всю эту вертикаль с самого низа. Я была бита и била сама. И я знаю, что нет ни одного специалиста, который сделает эту работу лучше тебя.
У Крайнова дёрнулась щека. Нине отчаянно захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Её не покидало ощущение, что она присутствует при очень личном разговоре. Единственное, что она знала наверняка, так это то, что Габдуллаева и Крайнов видят друг друга не в первый раз.
– Если можешь уехать - уезжай. Мы справимся. Пригласим специалистов из Москвы. И они найдут его. После пятого трупа. Или после пятнадцатого. Давай. А вам, - она повернулась к Нине, - стоит знать, что вместе с Надеждой он потерял всё. В том числе и сердце.
Удивительно, но Крайнов быстро справился с собой и никак не прореагировал на двусмысленную фразу Габдуллаевой. Он повернулся к Нине и с натянутой улыбкой спросил:
– Как вы думаете, Нина Александровна, сможем ли мы помочь здесь?
Нина стояла, как истукан. Крайнов всегда был для неё непререкаемым авторитетом, она привыкла полагаться на его мнение, беспрекословно выполняла его распоряжения и никогда не задавала лишних вопросов. И вот - он хотел услышать её мнение, а оно вряд ли ему понравилось бы. Нина посмотрела на Габдуллаеву. Та уже вполне справилась с собой, только переплетённые, сжатые до белизны пальцы выдавали напряжение.
– ... живым или мёртвым, - тихо сказала Нина.
Пока они спускались по лестнице, шли к машине и ехали до гостиницы, Крайнов ни слова не сказал Нине. 'Уволит, ну и пусть, - думала она.
– Я сказала то, что думала. Я считаю, что самая крошечная вероятность спасения чьей-то жизни в сто раз важнее его принципов и его отношений... с этой'.
– Три часа отдыха, - сухо сказал Крайнов.
– В девять завтракаем и едем сначала на осмотры, потом координируем поиски. Ясно?
Нина кивнула. Она знала, что Крайнов терпеть не может, когда люди кивают или мотают головой вместо того, чтобы ответить вслух, но у неё так стучали зубы, что пришлось сцепить их до хруста.
– Язык проглотила?
– Нет.
Когда
– Ты меня осуждаешь?
Нина мотнула головой.
– Тебе нравится меня злить?
– Юрий Дмитриевич, я неважно себя чувствую. Зубы стучат.
– Ты не заболела ли, подруга?
– участливо спросил Крайнов, пропуская её вперёд.
– Лицо вот красное, трясёшься вся... У тебя градусник есть? Давай, я схожу вниз.
Нина опять мотнула головой, потом, спохватившись, пояснила:
– Я тоже раньше думала, что простудилась. Потом поняла: это другое. Тошнота накатывает, дрожь, слабость. Приступы такие. От волнения и недосыпа.
– Эээ, подруга, похоже на панические атаки! Адреналин шалит. И давно это у тебя?
– Месяцев шесть...
– 'Месяцев шесть', - передразнил Крайнов.
– Лечиться надо.
– Можно подумать, вы без меня справитесь, - с натянутой улыбкой пошутила Нина.
– Думаешь, мне без тебя никуда?
– Думаю.
Крайнов дошёл до двери своего номера и остановился. За прошедшие сутки он выпил столько кофе, что спать ему не хотелось совсем. Немного пульсировало в висках, но в целом он чувствовал себя сносно. Стычка с Элиной встряхнула его и придала сил. Конечно, неплохо бы лечь, вытянуться на кровати и закрыть глаза на полчасика, а дальше можно снова в бой. Он же не Нина, его организм и не такое переносил... От одного воспоминания о Нине в голову полезли мысли, которые он всё время гнал от себя. Вот стоит она, Нина, напротив Элины. Закрылась папкой, как щитом, глазенки испуганные, бледная, краше в гроб кладут. В тот момент ему больше всего хотелось схватить Нину в охапку и убежать из кабинета куда-нибудь подальше. Она не дурочка, конечно, поняла, что спор у них с Габдуллаевой вышел не только на деловой почве. Встретились, называется, два одиночества... Ему вспомнилась прошлая поездка в Юрьев. Непрекращающаяся метель, раскрасневшаяся на морозе, хорошенькая Элина. Они пили коньяк из фляжки и ночью ездили на заснеженный берег Камы. Прошёл всего год, а она так сдала. Из-за него? Крайнов отогнал эту мысль. Они же с самого начала знали, что ничего не выйдет.
Он вновь вернулся мыслями к Нине, в тот день, когда он понял, что не ошибся в ней. Им тогда принесли новое дело. Где это было? Кажется, в Саратове. Должно быть, поздней весной: жара стояла нестерпимая.
Восьмилетняя Катя Быстрицкая возвращалась из школы, её старшая сестра Оля осталась дома из-за простуды. Катя позвонила в домофон, Оля открыла, но в квартиру девочка так и не поднялась. Подъезд осматривали трижды, в том числе подвал и чердак. Собака след не взяла. И следователи, и поисковики сходились на том, что в момент, когда сестра открыла дверь, девочку схватили сзади и увезли на машине. Крайнов и сам склонен был так думать, пока не вмешалась Нина:
– Сестра утверждает, что Катя вошла внутрь подъезда.
– Сестре тринадцать, она подросток. Мало ли что она могла напридумывать. Она может объяснить, почему так решила? Иначе это досужие домыслы, - раздражённо отмахнулся он.
Ему было душно, местные следователи и оперативники его раздражали, а Нину он тогда считал абсолютно бесполезной. 'И зачем я её взял? Чтобы папки за мной носить? Зачем мне секретарша? Ещё и спорить надумала. Строит что-то из себя... На семинарах задачки решать легко'.