Знаки безразличия
Шрифт:
– Девочка упала? Как всё вышло?
Оглянувшись по сторонам, словно в поисках поддержки, Шатаева нехотя произнесла:
– Он подвесил девочку за руки.
– Что?
– Он хотел, чтобы она была похожа на марионетку. Так он сам сказал. Он был всегда... немного странный... мы его все жалели, он ухаживал за тяжело больной матерью...
– Спасибо, нам пора, - Крайнов поспешно поднялся,с грохотом задев стол.
В коридоре он тотчас же набрал номер Элины. Она ответила после третьего гудка.
– Элина, будем брать
– Никого не нужно брать, - устало протянула Элина.
– Рузанов подписал признание.
– Мне нужно с ним поговорить! Элина, это не он!
– С ним уже никто не сможет поговорить. Он повесился на собственной рубашке.
– Не спасли?
– Не успели, - в её голосе явно звучало облегчение.
– Хорошо, Элина, если он - наш злодей, то где трупы? Или живые девочки? Где?
– Будем искать, - отрезала Элина и повесила трубку.
– Заткнись, - скомандовала Ася Ленке, которая никак не прекращала голосить.
– Она точно... умерла?
– тихо спросила Рита.
– Развяжи меня.
Опустившись на колени, Рита зубами попыталась развязать узел на Асиных руках. Узел не поддавался.
Лена вдруг резко оборвала рыдания, с шумом втянула воздух и издала страшный, нечеловеческий вопль: 'И-и-и!'
– Что это она?
Ленка неловко, боком, рухнула на пол, закатила глаза и задёргалась. Ася рванула левую руку и попала Рите по зубам.
– Быстрее!
– закричала Ася и задёргала запястьями, силясь освободиться.
– Развязывай, давай, иначе вдвоём останемся!
– Что с ней?
– Припадок, блин, развязывай давай!
Наконец узел поддался, и Ася рванулась к Ленке.
– Надо ей что-то между зубами зажать, - забормотала Рита.
– Твёрдого нет ничего?
– Не надо ничего твёрдого, давай аккуратно кусок одеяла просунем. У меня у матери такое дважды было с перепою. Помоги, надо её на бок перевернуть. Вот, хорошо. Голову ей держи, а я... посмотрю... Зою. Пальцы только ей в рот не суй, откусит.
Зоя умерла. Сомнений в этом не было. Вот она только что разговаривала, плакала, робко улыбалась - и её нет. Ася аккуратно приблизилась к ней, опустилась на колени и дотронулась до лба. Кожа была ещё тёплая, но цвет был какой-то неестественный, мраморно-белый. Асе доводилась видеть смерть, но эта была какой-то слишком близкой, и от этого хотелось орать, кусаться и дёргаться, как Ленка. Зоя была, как живая - и была неживая. Её сердце не билось, и она не дышала.
Ленка затихла. Она сильно вспотела, и тёмные пятна пота ярко выделялись на её бежевой футболке. Ася отошла от тела Зои и села на пол рядом с Ритой. Та вдруг растеряла всю свою уверенность и твёрдость, на её лице проступили черты испуганного ребёнка.
– Ася, я не хочу умирать, - тихо сказала она.
– Я много раз думала... а сейчас я очень боюсь.
– Мы не умрём. Не умрём.
– Он же не оставит её
– Не должен. Хотя я не хотела бы, чтобы он приходил.
– Я тоже. Вдруг он решит и нас убить?
– Не думай об этом.
Лена тихо вздохнула и засопела.
– Что это она?
– Спит. Не бойся, так всегда бывает. И ты попробуй поспать. Нужно. Иначе мы ослабнем... Ослабеем...
Рита встала, осторожно подложила под голову Ленки свёрнутую куртку и полезла на нары. Ася забилась в угол, отодвинувшись подальше от Зои.
– Ася?
– Да.
– Если я умру, передай моей маме, пожалуйста, что я её любила. Хорошо?
– Это не он, Элина. Нам нужен Полукеев. Он устраивал кукольные спектакли с живыми людьми. Не думаешь, что сейчас он решил сделать что-то подобное?
– Рузанов признался...
– ... и умер. Теперь ни проверки показаний на месте, ни местонахождения девочек.
– Перед смертью люди говорят правду.
Лицо Элины было каменным, а глаза, кажется, смеялись. Страшная женщина. Наверное, поэтому он выбрал её тогда. Она идёт вперёд, ни мало не заботясь о том, что может кого-то раздавить.
– Мальчика сломали.
– Намекаешь, что мои ребята его пытали? Били? Тебе что тут, тридцать седьмой?
– Нет, этого я не говорю. Он уже вчера был сломан, его все достали, его подозревали все, понимаешь?
– Наказания без преступления не бывает, Юра.
– Ты не Глеб Жеглов, Элина. Я не виню тебя в смерти подозреваемого, но я прошу тебя проверить версию с Полукеевым. Он - кукольник, он живёт в частном доме, он...
Дверь распахнулась. В кабинет без стука вошла секретарша Элины. Вид у неё был взволнованный.
– Что-то срочное?
Секретарша наклонилась к Элине и зашептала что-то ей на ухо Габдуллаева переменилась в лице.
– Выезжаем туда. Срочно.
– Элина...
– На берегу Камы нашли тело девочки.
На берегу уже собралась толпа. Нину всегда удивляло то, как людей тянет к месту преступления, как жадно они наблюдают за чужой бедой. Как будто утоляют голод. Крайнов как-то объяснял ей, что это, мол, защитный механизм, человек радуется, что это случилось не с ним, а с кем-то другим, но это циничное объяснение её не устраивало. Должна была быть другая причина.
Когда они вышли из машины и полезли с обрыва вниз, Нина успела увидеть кучку подростков с мобильными телефонами в руках. Кажется, они пытались сфотографировать тело. Метрах в трёх ниже по склону стояла толпа: старухи. Где-то плакал ребёнок.
– Что за шабаш, сержант?
– коршуном налетела на молоденького полицейского Элина.
– Разгони всех этих немедленно ко всем чертям. Что им тут, балаган, что ли?
– Сейчас, сейчас, - испуганно хлопая бесцветными ресницами, не по форме забормотал сержантик и полез вверх по склону, оскальзываясь на мокрой глине.