Знаменье Метели
Шрифт:
— Да… Вроде того. Нет, я лично сниму кожу с этого хитрого ублюдка Валинстра. Помяни мое слово, Кнерон, сниму. — Пообещала Мара. Судя по лицу гнома, он ни на секунду не сомневался, что его госпожа выполнит обещание.
Когда последние камни легли в стены уступов, воцарилась неожиданная, непривычная тишина. И осаждавшие, и сидевшие в крепости поняли, что наступил момент, когда должно решиться — кто сильнее.
— Пора принимать решение, госпожа, — улыбнулся Кнерон. Мара скопировала его улыбку.
— Готовь воинов. Посылай всех Жал в последние уступы. И пусть мастера
— Я пойду к ним.
— Иди, и скажи, пусть крючья-тройники станут сегодня самым грозным оружием, — все еще шепча, проводила полководца легким кивком головы.
Получив новый приказ, укрывшиеся в старых уступах Каменные Жала стали по одному, по два перебираться в новые укрепления. Со стороны лагеря к ним уже бежали длинной цепочкой курьеры, тащившие в мешках тяжелые зачарованные стрелы для точной стрельбы, и более легкие с просоленными веревками.
Закованные в сталь арбалетчики пытались помешать подносчикам стрел, однако после десятков прямых попаданий по шлемам и накладкам точность их стрельбы ухудшилась. Практически все гвардейцы были выведены из строя, так что сопротивление Каменным Жалам оказывал только молодой Неркнат, методично нанизывая на болты самых смелых стрелков.
Ни от кого не таясь, на склонах холмов начали выстраиваться полки пеших гномов. Им предстояло сделать основную работу — вскарабкаться на стены, прорубиться к воротам и опустить мост.
Они вели себя спокойно и выглядели воинственно. Многие из них в сотый раз прощупывали снаряжение — кольчуги, не стесняющие движений, короткие широкие мечи и крючья-тройники. Некоторые внимательно следили за курьерами, которые продолжали короткими перебежками пробираться к уступам. Вахмистры со своими башенными щитами образовали небольшие островки безопасности, где курьеры могли перевести дух, чтобы тащить дальше груз со стрелами, вяленым мясом или водой.
И строители и стрелки сидели в уступах безвылазно, потому нуждались в пище. Подготовку к атаке Мара, полностью успокоившаяся, приказала начать с обстрела замка дымными веревками. Кхаро лично следил за тем, чтобы стрелы рассеивались по всей территории внутреннего двора крепости, однако это и не требовалось — лучники и сами весьма изобретательно подбирали маршрут для посланцев войны.
Дым снова начал затягивать крепость, но все же не так сильно, как в прошлый раз, когда тысяча гномов выпускала стрелы одновременно. Теперь защитники успевали вовремя собирать стрелы и топить их в бочонках с водой.
В основном этим занимались подмастерья и слуги. Они забирались на крыши, проверяли водосточные канавы и подбирали стрелы, упавшие во двор, а те, что попадали на ярусы, сбрасывали стоявшие у стен гвардейцы и расчеты метательных орудий. От едкого дыма слезились глаза, он заставлял солдат кашлять, однако это нельзя было сравнить с прошлой атакой, когда тысячная лава просто засыпала замок стрелами с дымящейся паклей.
По звуку трубы штурмующие четырьмя колоннами двинулись вперед. Они подняли щиты, чтобы обезопасить
Пока расстояние до крепости было более шестисот ярдов, колоннам ничего не угрожало. Онагры начинали обстрел с трех сотен, баллисты с двух с половиной, а трапеции с двух сотен ярдов.
По мере приближения гномов мачты онагров приходили в движение. Теперь орудия были заряжены, и поджидали, когда противник подойдет поближе.
Едва штурмующие пересекли невидимую черту, как со стороны замка послышался грохот ударов мачт о суппорты. Тридцатифунтовые ядра понеслись навстречу противнику.
Первый залп оказался неточным, ядра лишь подняли пыль, но после второго ядро угодило в середину одной из колонн, убив нескольких солдат. Жертв могло быть и больше, однако остальные, заметив опасность, успели разбежаться.
Пока онагры заряжались, воины продолжали идти мерным шагом. Неопытный взгляд молодого полководца мог бы подумать, что бежать врассыпную было бы правильней, однако если подумать, продвигаться сомкнутым строем, подняв щиты, было куда эффективнее. Тяжелые ядра онагров не принесут и половины той жатвы, которую можно собрать, стреляя дробленым камнем по беспорядочно бегущим целям.
Поняв, что летящие ядра хорошо видны противнику, защитники замка сделали залп зажигательными снарядами. Бомбы упали с недолетом, образовав целое море огня. Загорелась сухая трава, брошенные трупы и множество всякого мусора — от досок до седел и вещевых сумок. Когда дым и копоть ухудшали видимость, онагры вновь били ядрами.
Снова раздавались крики «пли!», шедшие впереди вахмистры вскидывали руки, предупреждая о подлетающем ядре, однако обычно предупреждения доходили до солдат слишком поздно, и ядра все чаще врезались в самую гущу.
Когда позволило расстояние, трапеции вступили в дело, поливая врагов дробленым камнем. Острые осколки глухо обрушивались на щиты штурмующих, однако те выдерживали удар и колонны продолжали движение.
Вскоре вахмистры отдали команду рассредоточиться, поскольку полки стали досягаемы для баллист. Несколько уже выпущенных болтов опоздали, и не сумели нанести того шокирующего урона, как если бы врезались в сомкнутые ряды.
Трапеции сделали новый залп осколками камня, и теперь потери стали куда заметнее. Бежавшие перепрыгивали через раненных, наступление продолжалось, однако в этот момент щелкнули онагры.
Десятки зажигательных бомб полетели на поле, заставив кувыркаться объятых пламенем гномов и перекрывать истошными криками ровный гул наступления. Казалось, камни и ядра сыплются словно град, и наступающие валятся целыми десятками, но все же движение не прекращалось. Скоро к башенным зубцам взлетели крючья-тройники, и сильные воины начали карабкаться по кожаным канатам наверх.
Увидев это со своей наблюдательной позиции Мара возвела руки к небу:
— Ну наконец-то!
За несколько минут до этого, видя, под какой гибельный обстрел попали ее солдаты, она сильно сомневалась, что кто-то сможет добраться до стен. И вот они уже там.