Знаменитые писатели Запада. 55 портретов
Шрифт:
Возвращаясь к Ибсену, следует отметить, что он выступал за максимальную эмансипацию человека от всех государственных и социальных институтов, в которых прежде всего видел форму насилия, — он более, чем анархист. Для него революция означала прежде всего изменения в человеческом сознании, в душе, а ни в коем случае не море крови и человеческие жертвы. Да, он грозил «новым всемирным потопом», но это была всего лишь метафора, брошенная недовольным драматургом в адрес норвежского парламента. Другое дело, что семена анархии, брошенные Ибсеном, попали в благодатную почву и принесли «цветы зла» — революционное насилие, организованную жестокость отдельных террористических групп, да и весь международный терроризм а ля Бен Ладен,
Конечно, Генрик Ибсен никаким образом не ответственней за терроризм, так же как Фридрих Ницше — за фашизм, а Жан Поль Сартр — за студенческие бунты. И тем не менее и Ибсен, и Ницше, и Сартр, да и многие другие писатели и мыслители вбросили в общество Слово. Ну, а дальше — «нам не дано предугадать, как наше Слово отзовется». В этом вся и штука!..
И еще одно словечко вдогонку. Ибсен просил: «Пожалуйста, не употребляйте этого иностранного слова „идеал“. Скажите просто, по-нашему „ложь“».
Пьесы и герои
Вспомним основные драматургические произведения Ибсена: «Бранд» (1866), герой которого зовет людей покинуть привычные устои жизни и отправиться за ним «в высь». «Пер Гюнт» (1867) — здесь Ибсен решительно рвет с романтизмом и выводит своего героя, Пера Гюнта — человека обычного, рефлектирующего, избегающего открытой борьбы и склонного к компромиссу. К «Перу Гюнту» норвежский композитор Эдвар Григ написал музыкальную сюиту. Нежную и прелестную…
Драма «Кесарь и галилеянин» (1873) посвящена императору Юлиану-отступнику. В ней Ибсен представил обобщенную философскую картину всего мира и утверждал, что грядет синтез духовного и плотского начала в человеке.
В пьесах «Столпы общества» (1877), «Кукольный дом» (1879), «Привидения» (1881), «Враг народа» (1882) отражено несоответствие между показным блеском и фальшивой внутренней сутью личности. По поводу «Кукольного дома» Венедикт Ерофеев записывал в тетради: «Заново перечитываю „Кукольный дом“. Мелодрама в теплом гнезде. Избалованная куколка Нора — она уходит, хотя „теперь все хорошо“ и гроза пронеслась. Уходит».
Муж говорит Норе: «И ты можешь пренебречь своими священными обязанностями по отношению к мужу, к детям!»
Нора отвечает: «У меня есть более священная обязанность, — по отношению к себе самой».
Ибсен беспощаден к своим героям, когда они осуществляют свое призвание за счет других людей, — пьесы-драмы «Росмерсхольм» (1881). «Гедда Габлер» (1890), «Строитель Сольнес» (1882).
Гедда — дочь генерала Габлера — красивая женщина, страстная и глубокая натура. Но она и чудовище. По существу многие пьесы Ибсена были новыми драмами для театра и представляли по сути своей пьесы-катастрофы. Катастрофы для отдельных героев. «Кукольные дома» разваливались на глазах у зрителей как карточные домики. А людей-кукол безжалостный автор смахивал в реквизитную коробку. Зрители в залах глубоко переживали за героев Ибсена, сопережали их судьбам, разделяли или протестовали против реплик автора о вечных темах — любви и ненависти, рождении и смерти, о браке, о религии, о вере, о долге, о назначении человека…
Ибсен на русской сцене
Мы уже говорили, что Ибсен был кумиром русской интеллигенции в предреволюционное время. Его пьесы ставили во многих театрах. Особенно выделялись мхатовские постановки: «Гедда Габлер» (1899), где Гедду сыграла Мария Андреева; «Доктор Штокман» («Враг народа», 1900) — в роли главного герой сам Станиславский; «Когда мы, мертвые, пробуждаемся» (1900) — в главных действующих
Упомянем и шедший во многих музыкальных театрах России и балет «Сольвейг, или Ледяная дева» на музыку Грига, созданный на материале драматической поэмы Ибсена.
И финальный аккорд
В Норвегии с 1990 года проводится фестиваль Генрика Ибсена. Он начинается с «Поезда Ибсена». По пути следования в Шиен, где родился великий драматург, пассажиры многое узнают о жизни Ибсена, о его пьесах, посещают дом, где он родился и другие мемориальные места. Кроме того, 10 старших классов из гимназии 10 губерний страны представляют свои трактовки постановок Ибсена. Короче, в Норвегии Ибсен — это норвежское всё!
Хотя не только норвежское. Генрик Ибсен оказал большое влияние на многих драматургов мира, в частности на Бернарда Шоу, Герхарта Гауптмана, Джона Голсуорси, Артура Миллера, Джона Пристли и других писателей, кто писал для театра. На кого из русских авторов? Пусть ответят специалисты-театроведы. Я, как говорится, не Копенгаген (хотя Ибсен родился не там).
Устарел ли Ибсен сегодня?
В одном из стихотворений Ибсен изобразил Европу как плывущий пакетбот, в трюме которого труп.
Тут слово донеслось в неясном шуме Наверх, где я у мачты сел в раздумье, — Как будто кто-то громко произнес Среди кошмаров и смятенных грез: «Боюсь, мы труп везем с собою в трюме!»Тут Ибсен смыкается с Освальдом Шпенглером — сплошной закат Европы.
Звучит песня Сольвейг…
Все? Нет. Пожалуй, следует вспомнить, как Сольвейг вдохновляла Александра Блока, и он написал несколько стихотворений на тему Ибсена. В стихотворении «Сольвейг» взял в качестве эпиграфа ремарку из «Пер Гюнта»: «Сольвейг прибегает на лыжах». В стихотворении образ девушки хотя и прибежавшей на лыжах, но принесшей с собою дыхание весны: «Сольвейг! Песня зеленой весны!» Такова концовка блоковского стихотворения.
В декабре 1906 года Блок вновь обращается к ибсеновской девушке:
Сольвейг! О, Сольвейг! О, Солнечный Путь! Дай мне вздохнуть, освежить мою грудь!.. …Дай отдохнуть на уступе скалы! Дай расколоть это зеркало мглы! Чтобы лохматые тролли, визжа, Вниз сорвались, как потоки дождя, Чтоб над омытой душой в вышине День золотой был всерадостен мне!Словом, сплошные просьбы: «дай вздохнуть», «дай отдохнуть»… у Владимира Маяковского в «Облаке в штанах» просьба прямая и грубая: «Мария — дай!», мол, надоела, навязла «черствая булка вчерашней ласки». Ни Блок, ни Ибсен до этого примитива не доходили. Они требовали нечто иное, возвышенное и недосягаемое. И, может быть, именно поэтому драмы Ибсена не устаревают. Конечно, это не шекспировские кровавые хроники, но хроники психологические, христианские, как отметил Юрский: «Все пьесы Ибсена — пьесы без бога. Он сразу стал отступником веры. Это и есть „новая драма“. Это и есть жизненная драма самого Ибсена».