Знат
Шрифт:
– Хочешь обогнать Охоту?
Все замолчали.
– Что такое Охота? – я отчеканила каждое слово, громко, чтобы услышал каждый.
– Точно никто не знает, – ответил Знат. – Это какая-то сущность, или субстанция, или событие, которое всегда выполняет свою роль. А роль одна – искать.
– Про Охоту могли знать знающие, – подхватил Фома. – Но их всех убили. Наша дорогая новая власть вырезала часть населения по всей стране. Охота нашла всех.
– Наши говорят, что Охоту создал палач, чтобы она помогала ему. А теперь сам от неё скрывается, – развеселился Юра.
Сложно
Даже сейчас, когда мы только вошли в дом, Фома проверил, не остался ли где домушник. Нашли только сгнивший тапочек и войлочную шляпку. Хозяин дома давно погиб.
Я сидела возле окна и смотрела на зимний бесснежный лес. В голове была тишина. Хаос вытеснил все мысли, и теперь их надо было собирать заново. Заново выращивать на новой реальности и пытаться понять, как в этой реальности жить. Я привыкла жить одна в своей удобной и понятной норе. Но когда нору сломали, обломки раскидали, а основу извратили, всё удобство исчезло.
Я искала тот момент, когда моя жизнь изменилась. Пыталась понять, куда уехал поезд, что сохранил мне эту странную нелогичную часть жизни.
Этот мир трещал по швам, что-то не сходилось, не увязывалось, как и три моих спутника, которые были очень контрастными. Я читала много историй про переходы, попаданцев, постапокалиптический мир, и знала, какие правила должны были быть в этих мирах, чтобы в них верили. И сейчас я не верила. Несмотря на яркую картинку, детали и атмосферу, что-то продолжало кричать, что мир не настоящий.
Я отвела взгляд от окна и посмотрела на Зната. Тот улыбался. Я резко повернула голову обратно, защемила шею, скривилась и чуть не разревелась.
Меня отвлёк Юра, который уронил металлические миски.
– Куда потом? – оставив миски в покое, он заглянул в печку.
– Предлагаю в район вернуться, раз нас никто не ищет, – Фома вытащил свой топор и стал чистить лезвие.
– Мне в район нельзя, – испуганно сказал Юра.
– Это почему еще? Ты же сказал, что все сейчас в центре, за тобой никто не явится.
– Я засветился, рацию свою около метро выкинул.
Фома ничего не сказал, только покачал головой. Юра отлип от печки и стал наворачивать круги по дому.
– Слухи ходят, что убийца в спальном районе, – сказал Фома, вытянув ноги и отложив топор.
– Которых сотни, – заметил Знат. – Почему он именно здесь, а не, скажем, в Новогиреево, Перово, или вообще Бутово?
– Слухи говорят, что здесь.
– И кому здесь Слухи разносить? – Знат уже закончил с приготовлениями обеда и раскладывал похлёбку по мискам.
– Да тут много всякой нечисти осталось, меня бабка учила ее находить. А я плохо учился, только знаю, что есть всякие. На этом мои знания закачиваются. Но слушать их я научился. Он любят, когда их слушают. И они зарождают Слухи. А Слух он такой, где запустили, там и побежал. В общем, я точно знаю, что палач близко, просто прячется от нас.
Обед получился вкусным. Может, это из-за того, что я весь день не ела, а может, что атмосфера располагала именно к такой пище. Грязные тарелки выставили на улицу, чтобы покормить местных и те не совались в дом. Весь вечер эти местные чавкали за порогом и переругивались. А утром мы нашли все тарелки вычищенными до блеска и сложенными в пирамидку.
– Всех знающих убили, а все равно какие-то вещи от них остались, – довольно сообщил Фома. – Не верю, что никто не выжил. Говорят, что есть где-то еще такие люди, не добрался до них палач, даже с помощью Охоты.
– А еще говорят, что он убил всех, никого не осталось, – парировал Юра.
Я не стала слушать дальше их препирательства и ушла на второй этаж. Книги, сундуки с истлевшим тряпьем, остатки какой-то живности – все пахло плесенью, гнилью и никак не хотело прогреваться, хотя печка проходила через весь дом и должна бы прогревать каждый угол.
Я открыла одну из книг, не нашла ничего интересного: просто учебник по вычислительной технике. Несколько сборников со стихами поэтов Серебряного века, старые листовки, кипа знакомой цветной бумаги, печатная машинка и письмо, чернила в котором настолько растеклись, что содержимое понять было невозможно.
Я прислушалась, снизу мои спутники мерились своими достижениями. Громче всех хвастался Юра. Заскрипели ступеньки и ко мне поднялся Знат.
– Человек, который раньше здесь жил, – начал он, – занимался тем, что прятал всех, кого хотели убить. Все знаки на заборах, царапины на стенах, все это сделано для того, чтобы защитить. Поэтому этот дом считается до сих пор самой защищённой крепостью. Сюда даже Охота не может проникнуть. Только если ее кто-нибудь не принесёт.
Я молча кивнула и посмотрела на стены. Знаки были такие бледные, что я бы и не обратила на них внимание. Сверху, среди балок под крышей что-то пробежало и посыпался мусор.
– Ты быстро привыкнешь, что на самом деле наш мир куда богаче на всякую живность, чем кажется.
– Это не мой мир.
Знат опять улыбнулся и кивнул. Он что-то недоговаривал, чем очень меня бесил. Они все трое страшно меня стали бесить своим обыденным отношением ко всему, что происходило. Подумаешь, вырезали треть населения, подумаешь, живут все непонятно как, подумаешь инфраструктура города убита.
Подумаешь…
– Дай себе время, чтобы все узнать самой, – Знат оказывается не ушёл, а стоял на лестнице и смотрел на меня.
– Дай себе время, чтобы проснуться, – парировала я.
– Если получится, – пожал плечами Знат.
Chpt 3
Когда оно пришло в первый раз, маленький Знат потерял всех друзей. Во второй – родных. В третий это существо забрало бы у юноши любовь, но Знат успел все сделать сам. Существо назвалось Лихом. И сказало Лихо, что будет теперь Знат ему служить. Знат долго думал над предложением и согласился. Хотя предложения никакого не было.