Золотая нить
Шрифт:
— Нет.
— Подумай еще раз. Я то, что тебе нужно. Я красивая, хорошо образованная.
Это была правда, Греттир не спорил.
— Хорошо понимаю мужские потребности, и, если надо, могу закрывать глаза на некоторые слабости.
Возможно, только сейчас это не казалось большим плюсом.
— Умею считать деньги и правильно их тратить.
Практична, функциональна и долговечна. Греттир вдруг подумал, что они встречаются больше трех лет, а он привязался к ней не больше, чем к своему гребному тренажеру.
А, может, это он сам такой, чурка бесчувственная?
— Ну, хватит!
Турид вздрогнула от резкого окрика и нахмурила тонкие брови:
— То есть, ты не хочешь жениться на мне?
Греттир покачал головой:
— Нет.
Она обхватила себя за плечи, словно только вспомнила, что стоит перед ним с обнаженной грудью.
— Но почему? Мы вместе уже четыре года, Греттир. И я знаю, что ты мне не изменял.
Но только потому, что ему никогда не нравились бордели, а тратить время, цепляя в барах одноразовых подружек, было банально лень. Работал много, некогда было.
— Скажи мне, Турид, с чего ты взяла, что я вообще хочу на тебе жениться? Мы что, ходили на свидания? Держались за руки?
Она отступила:
— Нет. Но мы делили ложе.
Койку, если точнее.
— И что, мы лежали вместе до утра? Обнимались после секса? Писали друг другу записки? Дарили подарки. — И сам себе ответил: — Нет. И тебя это не беспокоило.
Наоборот, она из кожи вон лезла, чтобы никто ничего не заметил. И Греттир не обижался, потому что с самого начала видел ее насквозь: расчетливая, меркантильная, амбициозная женщина. И признавал за ней право быть такой… до сегодняшнего дня. Его жена, мать его детей, хозяйка его дома должна быть другой, совсем другой.
— Поэтому одевайся и уходи. У меня уже есть невеста. Разговор окончен. — Он развернулся и, как был, в чем мать родила, пошел к двери. — Когда вернусь, чтобы тебя здесь не было.
Ответом было молчание и шорох одежды. Уже коснувшись дверной ручки, он остановился:
— Кстати, как ты узнала, что можно вернуться?
— Боги подали знак. — Турид отвечала холодно и с достоинством, даром что все еще стояла перед ним полуголая. — И, кстати, насчет твоей невесты…
— Что такое?
— Не уверена, что дочка Освивра Турханда теперь захочет выйти за тебя.
Греттир с треском хлопнул дверью и тяжелыми шагами двинулся по коридору к ванной комнате. Чертова баба, все же уколола в самое больное. Ему и самому не давало покоя исчезновение Тима. Боги, конечно, покровительствовали эйги и все такое, но иногда могли выкинуть такое, что ни на какую голову не налезало. Если они собирались втянуть их с Венделой в свои игры и разборки… От этой мысли выпить захотелось с двойной силой.
Когда минут через пятнадцать Греттир вернулся в свою комнату, ни Турид, ни ее трусов там уже не было. Хорошо.
И бутылки на подоконнике тоже не было. Она лежала поверх его одежды. Пустая. В воздухе витал запах спирта.
Четрова баба.
И еще одна мысль заставила Греттира вспотеть. А вдруг они все такие?
Глава 14
Цвет
За спиной Освивра Турханда стояли три женщины в одинаковых темно-синих платьях. Издали их можно было принять за сестер, но уже за пятьдесят шагов становилась заметна разница между тремя поколениями женщин одной крови. Серебро, бронза и золото. Их заплетенные в косы волосы сияли, как отполированный металл.
С таким богатством и драгоценности не нужны, подумал Греттир. Драгоценностей и не было — ни самой тонкой цепочки, ни самой малой бляшки на поясе. Только странного вида плоские бусины, подвешенные к поясу на тонком ремешке — у старухи черная, у женщины янтарная, у девушки прозрачная.
Судя по хмурым лицом хозяев, в этом доме ему не были рады. Поэтому Греттир тоже решил не церемониться и сразу преступил к делу:
— Сегодня заканчивается отсрочка нашего договора, Освивр. Я пришел договориться о свадьбе.
Тяжело опираясь на подлокотники кресла глава семьи встал и выпрямился.
— Думается мне, ты рано говоришь о свадьбе. У нас траур.
Траур был почти в каждой семье Стаи, так что Греттир не считал нужным откладывать свадьбу еще на год. Даже на месяц отсрочки он был не согласен. Даже на день.
— Я сочувствую вашему горю. Думаю, из-за траура мы устроим скромную церемонию. Надеюсь, моя невеста на меня за это не обидится.
Невеста подняла голову и бросила на него быстрый взгляд. Греттиру показалось, что температура в комнате сразу поднялась градусов на десять. Эта новая Вендела слегка подросла и заметно округлилась по всех нужных местах, но глаза у нее остались прежние — два серо-голубых магнита.
— Ты меня не понял, Греттир. Я думаю, что траур в нашей семье из-за тебя.
Освивр, хромая, подошел к столу и бросил на него длинную ленту. Греттир узнал подарок Венделы, тонкий пояс, вот только красная нить на нем выцвела и золото сильно потускнело.
— Да, это мое, — он не собирался отпираться.
— Знаешь, откуда у меня этот пояс?
— Думаю, что с шеи твоего сына. Он добровольно принял свою судьбу. Это был лучший для него исход. У меня есть свидетели, они подтвердят.
— Знаю. — Освивр смотрел на будущего зятя исподлобья, как бык, готовый броситься в любой момент — Я говорил с Кьяртаном и Боле.
— Тогда ты понимаешь, что я спас твоего сына и честь твоей семьи.
— А ты в свою очередь должен понять, что теперь все между нами изменилось. Вендела не может выйти за убийцу брата. В Стае теперь много свободных девушек, ты сможешь получить любую.
Вот только ему не нужна была любая. Пять лет были достаточным сроком, чтобы подумать, и Греттир твердо решил, что хочет только Венделу. Он дал девушке время из уважения к ее семье, и в эту минуту уже сожалел о своей щедрости. Если бы они поженились пять лет назад, у него уже был бы сын, а может быть и двое.