Золотая нить
Шрифт:
А невесты все не было. И Греттира тоже. И его друзей. И гостей. Происходило что-то странное, явно незапланированное.
Маргрета устало прикрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы стоять прямо. Она обязательно должна была дождаться молодую жену Греттира и передать ей большой ключ, висящий сейчас у нее на поясе. И тогда тяжесть, которую она несла со дня смерти сына и мужа, хоть немного уменьшится.
Гутрун со своего места справа от двери наблюдала за будущей сватьей. Опытная в лечении физических и душевных недугов, она ясно видела признаки болезни, разъедающей изнутри Маргрету Валлин. И дело было
Когда-то люди называли эту болезнь разбитым сердцем, затем депрессией, но эйги, умевшие чувствовать мир за пределами того, что можно было измерить, взвесить или засунуть в пробирку, ближе всех подошли к понимаю природы этого недуга. Тоска.
Кто-то из ушедших, то ли муж, то ли сын, не мог отпустить Маргрету доживать ее дни с миром среди живых и тащил за собой. Мир был заполнен невидимыми нитями, соединяющими людей, оборотней и даже животных. Любовь, ненависть, благодарность, ожидания, надежды и еще много и много чего. Опытная сейдкона могла укрепить или, наоборот, оборвать эти связи, но вот беда — без своего веретена она была бессильна. Ну, что ж, подумала Гутрун, значит, такова твоя судьба, Маргрета Валлин. Это твой сын лишил меня возможности ворожить, пусть на себя и пеняет.
Она подошла к Маргрете и встала рядом. Нашла спрятанные в складках юбки холодные пальцы и сжала их, пытаясь согреть.
— Я соболезную твоей утрате, Гутрун. Я знаю, каково это — потерять близких. И я сожалею, что наши мужья не рассказали нам вовремя о своем соглашении. Тогда мы могли бы встречаться чаще и дать нашим детям возможность узнать друг друга. Думаю, тогда все сложилось бы иначе.
— Возможно. Но теперь уже ничего не изменишь.
И ни с кого уже не спросишь. Виноватые лежат в могиле, а нести груз их решений придется детям. И вдовам. Вот так оно и бывает: мужик избу подпалит, а баба ее тушит; он коня упустит, а она потом лови, да на скаку останавливай.
— Поднимайся к себе, Маргрета, и отдохни. Я присмотрю тут. Думаю, сегодня мы наших детей не увидим.
Вендела заговорила только один раз:
— Я могу идти сама, — сказала она, и Греттир отпустил ее руку.
— Попробуешь отстать, понесу на плече, — пообещал он и добавил: — Как овцу.
То, что девчонка гордая, как индюк, он уже заметил. Она ноги собьет в кровь в своих тонких туфлях, но позора не допустит.
Каблучки упорно цокали по булыжнику за его спиной, так что через пару поворотов он смилостивился и немного сбавил скорость.
— Не устала?
Вендела только выше задрала подбородок. Хорошо, кажется, его сыновья получат неплохую наследственность.
По дороге он успел сделать пару звонков. Через полчаса они остановились перед стеклянными раздвижными дверями. Вендела подняла голову и прочитала золотые буквы над входом: «Прекрасная Маргрете». Гостиница? А как же брачная чаша, пир для гостей, передача ключа новой хозяйке?
Судя по прищуренным глазам и язвительной усмешке, Греттир ждал ее вопросов. Не дождешься,
— Почему стоим? Кого ждем? — Поинтересовалась она.
Греттир отступил в сторону, и она, все так же высоко держа голову, вошла внутрь.
Похоже, гостиница получила свое название в честь Маргрете Датской, дочери короля Вальдемара Аттердага [25] — на стене висела копия портрета королевы в золотой раме. Страшная, как моя жизнь, с тоской подумала Вендела.
Их уже ждали.
— Мы без вещей, — бросил Греттир консьержу с острыми ушками (явно не обошлось без крови альпов), и тот засеменил перед ними к лифту, показывая дорогу.
25
Маргрете Датская — 1353–1412 г.г. Королева Дании, Норвегии и Швеции.
Номер оказался чистым и красивым, но обычным. Такой снимают для первой ночи молодожены их небогатых семей. Со свалившимся на Греттира богатством семьи Валлинов, он мог бы раскошелиться и на что-то поприличнее. Хотя, шампанское в ведерке со льдом и два бокала уже ждали на прикроватном столике.
— Хочешь что-то спросить?
— Хочешь что-то сказать?
Греттир, не спеша, расстегнул пиджак и повесил его на спинку стула. От него не ускользнул взгляд, который Вендела бросила на его забрызганную кровью рубашку — ярость, боль, но ни капли страха. Да, это кровь твоего Финна, сказал он про себя. И если душа этого ублюдка еще не улетела туда, куда ей полагается, то пусть посмотрит, как я заберу то, что вы оба пытались у меня украсть.
Он подошел к двери справа и приоткрыл ее.
— Здесь ванная. На раковине лежит тест на беременность. Когда закончишь, дай мне посмотреть.
Глава 19
И ведь смотрела на него так, словно он задавил ее котенка. Этими своими невозможными глазищами. А от самой просто разило этим Финном, хоть топор вешай.
— Зачем?
— Не хочу растить чужого ублюдка, разве не ясно.
Вендела сглотнула.
— Я не беременна.
Гретир прикрыл глаза на секунду, но этого времени хватило, чтобы вновь увидеть сидящую у стены Венделу и голову этого мальчишки у нее на коленях. Лгунья, какая же она лгунья.
Дверь ванной комнаты хлопнула так, словно из пушки выстрелили. И у этой дряни еще хватает наглости обижаться. Во рту чувствовался вкус крови, наверное, вылезают клыки. Надо было срочно стравить пар, пока крышу не сорвало. Убивать Венделу в его планы не входило. Во всяком случае, пока.
Греттир пошарил во внутреннем кармане пиджака. Ага, вот он — волшебный порошок. Неизбалованные предки не брезговали отваром из мухоморов, но их потомки умели ценить дары цивилизации. Чистый мескалин был одним из них.
Он высыпал половину содержимого пакетика в бокал, добавил шампанского и выпил половину. Сейчас… сейчас попустит. Снова долил шампанского, но пить больше не стал, поставил бокал на тумбочку.
Вендела вышла из ванной, прошла к кровати и села в ногах.
— Надо подождать десять минут.