Золото и мишура
Шрифт:
— Да, мистер Коллингвуд, — сказала Роза Маркхэм, заканчивая записывать скорописью у себя в секретарском блокноте.
— Не назначен ли у меня на утро визит к дантисту?
— В десять часов.
— Отмените.
— Мистер Коллингвуд, вы и так уже дважды откладывали этот визит. Доктор Симмонс говорит, что если в самое ближайшее время вы не вылечите все свои больные зубы, вы их потеряете.
— Ну и пускай. Сегодня у меня просто нет времени на дантистов. Мэри, доброе утро. Как поживает мой сын и наследник?
Пышнотелая няня-ирландка в белой униформе как раз поднималась навстречу им.
— У него, бедняжки,
— И что вы делаете, когда у малышей газики? — спросил Кертис, не задерживаясь возле няни и на ходу справляясь по карманным золотым часам о времени.
— А ничего, пускай себе поплачут, покуда газики сами не выйдут и покуда нянька не будет пахнуть с ног до головы.
Кертис усмехнулся.
— Смотрите, мол, еще один из семейства Коллингвудов входит в этот мир!
— Мистер Коллингвуд, так я не буду вычеркивать дантиста. Не хочу, чтобы вы потеряли все свои зубы.
— Хорошо, хорошо, Роза, какая вы, право…
Они сейчас спустились на белый мраморный пол главного холла. Мартин, англичанин-дворецкий, стоял у входной двери, держа ее открытой. На улице, возле входа, стояла новая черно-красная машина Кертиса «грейт эрроу», «большая стрела» — автомобиль «для особенных людей», как говорилось в рекламе, что означало «для богатых».
Кертис Коллингвуд, старший сын Арчера и Арабеллы, без сомнения, принадлежал к числу богатых людей. Кроме того, к нему перешла красивая внешность Коллингвудов, или, если уж быть более точным, внешность де Мейеров; не случайно многие люди, которым случалось видеть Кертиса, по его мягким чертам и черным, зачесанным назад волосам сразу же вспоминали Эмму, его великолепную бабку. Роза Маркхэм считала, что ее босс, на которого она работала вот уже четыре года, является самым элегантным мужчиной, какого ей только доводилось видеть. Она была более, чем немножко, влюблена в него, однако если у Кертиса Коллингвуда и были с кем-нибудь связи на стороне, то никак не с кем-либо из числа пяти тысяч сотрудников «Коллингвуд корпорейшн».
— Вы еще не подписали контракт, — говорила она, торопливо семеня по холлу за своим боссом.
— Все бумаги я подпишу в автомобиле. Доброе утро, Мартин. Передай миссис Коллингвуд, что Роза похитила меня в город на завтрак с юристами.
— Слушаюсь, мистер Коллингвуд.
Из двери под лестницей появилась еще одна служанка.
— Мистер Коллингвуд, вас к телефону.
Кертис обернулся.
— Черт! Ну кто там еще?
— Мистер Ли. Говорит, по важному делу.
— Идите в машину, Роза.
Кертис поспешил назад в дом, прошел в служебный холл, где находился ближайший телефонный аппарат.
— Да, Дигби?
Выслушав редактора газеты «Клэрион», которая считалась в Лос-Анджелесе второй по влиянию и тиражу и входила в число четырнадцати других всеамериканских изданий, которыми владела «Коллингвуд корпорейшн», Кертис переспросил:
— Убит?! — Он был явно потрясен этим известием. — Господи! Буду в офисе через двадцать минут.
Бросив трубку, он выскочил из дома.
— В офис! Быстро! — приказал он шоферу, садясь на заднее сиденье, где уже расположилась Роза. — Кто-то, — сказал он секретарше, как только автомобиль тронулся с места, — убил Карла Кляйна.
Роза Маркхэм с трудом проглотила комок в горле.
Детектив Клифф Паркер из лос-анджелесского
Он вошел в отделанный зеленым мрамором холл, где находились лифты — шесть кабин с бронзовыми дверями.
Высоченный потолок был расписан на сюжеты из истории Калифорнии. Автором росписи была жена владельца небоскреба Арчера Коллингвуда. Тут можно было видеть, как Фрей Джуниперо Ceppa обращает индейцев в христианство, тут были и миссионеры, и Камино Реаль — и все это было написано яркими красками и так натурально, как рисуют на картинках в книжках. Все неприглядное, вроде смертей, болезней, использование испанскими миссионерами индейцев практически как своих рабов — все это оказывалось за пределами художественного замысла. «Что ж, — подумал Паркер, когда открылись двери лифта, — нарисовано очень красиво, только где сейчас эти самые индейцы?..»
— Я получил задание заняться этим делом, — сказал Паркер в офисе Кертиса, расположенном на самом верхнем этаже здания. — Тело Карла Кляйна было обнаружено на пляже в Санта-Монике сегодня утром. Его убили выстрелом в голову примерно около полуночи. Имеет ли кто-нибудь из вас, джентльмены, какие-либо предположения относительно мотивов убийства?
Сидевший за рабочим столом Кертис обменялся взглядом с Дигби Ли, сидевшим в низком кожаном кресле.
— Нет, — сказал Кертис. — Желал бы я сам это знать, но увы… Карл Кляйн был первоклассным репортером и одним из самых лучших наших сотрудников. Между прочим, я назначил награду в десять тысяч долларов за любую информацию, которая может привести к поимке убийцы.
— Скажите, в последнее время Кляйн расследовал какую-нибудь особую ситуацию? — спросил Паркер.
— Да, — ответил Дигби Ли, который за свою успешную работу репортером в сан-францисской «Таймс-Диспетч» получил от Арчера назначение главным редактором в лос-анджелесскую газету. — Он в последнее время готовил серию статей о проекте «Оуэнс Вэлли».
— Это тот самый план доставки воды в Лос-Анджелес из более северных штатов?
— Совершенно верно.
— Мне казалось, там нет никакого криминала. Кроме того, я навел справки: на Кляйна не заведено никакой полицейской карточки. Не знаете ли вы, были у него какие-нибудь порочные наклонности? Может быть, женщины? Игра? Или пьянство?
— Карл Кляйн был одним из молодых людей, ведущих наиболее безупречную жизнь, насколько я знал его, — сказал Кертис. — Не курил, и, я сомневаюсь, пробовал ли хоть раз пиво. Он приглашал на свидания нашу девушку из приемной, мисс Гвин, допускаю, что мог ухаживать и за другими девушками, однако мне никогда не приходилось слышать даже намека на то, что в его поведении было хоть что-то аморальное.