Золото красных
Шрифт:
В офисе совбанка Пашка Цулко приблизился к аккуратной девушке у компьютера, постоял, любуясь буковками, бегущими по зеленоватому экрану монитора, похвалил белозубо:
– Гут!
Швейцарка улыбнулась.
Пашка завалился в кабинет Холина, без спроса взял бутылку, налил себе, спросил:
– Будешь?
Холин кивнул, в последнее время он кивал все чаще, и Цулко, как каждый крепко пьющий, вольно или невольно стремился сбить трезвенника с пути истинного и тем показать себе, что собственный порок вовсе не порок, а так... человеческая слабость. Мужчины выпили.
– Что он тебе сказал?
–
– Холин машинально возил стакан, размазывая влажную тропку по столу.
– Значит, сорок процентов на двоих?
– Цулко похоже прикидывал, во что же выльется такая цифра. Холин кивнул. Пашка деловито уточнял.
– Сколько ж из этих сорока тебе, сколько мне?
– Мне тридцать Мадзони сразу предложил, я про тебя ввернул, он накинул еще десять.
– Выходит ты в три раза дороже, чем я, ценишься?
– не утерпел Пашка.
– Ладно, наливай, - проявил неожиданное влаголюбие Холин, - мне двадцать пять, тебе пятнадцать и... забудем.
Пашка удовлетворился, понял, что возвернул себе законные пять процентов и вдруг припечатал:
– И все это ты предлагаешь мне?
– Пашка решил раскрыться.
– Офицеру безопасности?!
– Ты что, тронулся!
– Вскипел Холин.
– Я-то нет... а вот вы, бывший товарищ Холин...
– Ты... человека убил, - выдохнул Холин.
– Вот ты-то свихнулся точно!
– Расхохотался Пашка.
– Наложил полны штаны? Шучу! Шучу я! Безопасностью сыт не будешь, бабки во!
– чиркнул по глотке, - нужны! Но ты хорош! Человека убил? Ты что, тюха-матюха, какого человека? Пью вроде я, а мозги вышибает у тебя. Вроде мы, как сиамские близнецы, я врежу стакан, а у тебя в башке мутнеет? Да!
– Вдруг спохватился Пашка.
– Итальяшка дал тебе на раздумья три дня, а уж неделя прошла. Накличешь беду, алерки ребята зубастые, особенно, что касается дензнаков.
– Потерпит, - сквалыжно прогнусавил Холин и сам поразился своему голосу.
В офисе Мадзони заклеил конверт, протянул одному из двух молчаливых, худощавых молодых людей, сжимающих мотоциклетные шлемы. Мадзони посмотрел в окно и выругался:
– Sungue della maruzza [грубое ругательство (ит.)].
Оба молодых человека не шелохнулись. Мадзони сделал знак рукой. Юноши сбежали по лестнице, оседлали два мотоцикла и с ревом выскочили на улицу, мотоциклы неслись, мелькая меж машин. Один серебряный "Судзуки" чуть вырвался вперед, взял вправо, мотоциклист в шлеме швырнул конверт на ступени, ведущие в полицию. Шантажистов никто не видел. Через минуту из здания полиции вышел человек в штатском, по виду детектив, подобрал конверт, повертел, будто принюхиваясь и прикидывая, не взорвется ли и... вернулся в здание полиции.
В комнате, заставленной ящиками с картотекой, инспектор вскрыл конверт, прочел и передал другому офицеру. Вошел блондин с багровой шеей и свекольными брылами. Инспектор, размахивая письмом, доложил "любителю пива":
– Новые обстоятельства... тот русский в отеле... сердечный приступ...
"Любитель пива" проворчал:
– Неужели доследование, - кивнул офицеру в форме.
– Обоих сюда! Холин... и второго, последних кто был в номере.
Мадзони поднял трубку, набрал
– Сеньор Холин! Прошла уже неделя. Что случилось?..
– Повторил по-итальянски.
– Сhе соsа? Ничего, вас вскоре вызовут. Куда? Секрет. Вы медленно соображаете, сеньор Холин!
– Трубка брякнулась на рычаг. Банкир Мадзони откупорил бутылку портера, сделал два смачных глотка и запел: que sera sera... [что будет, то будет...
– или, чему быть, того не миновать (ит.) - слова популярной песни] Итальянский банкир пребывал в добром расположении духа.
Холин и Цулко, бледные, замерли перед столом инспектора швейцарской полиции. Стрелки на часах показали четырнадцать, затем шестнадцать, без пяти шесть оба поднялись. Инспектор проводил подозреваемых до дверей, учтиво пояснил:
– Все... если понадобится, мы вас снова вызовем... наша точка зрения остается неизменной - смерть от сердечного приступа... неизменной... пока...
Холин и Цулко долго сидели в неосвещенном салоне. Наконец Пашка "треснул":
– Я говорил... с итальяшками надо держать ухо востро. Как подставил! Это цветочки!
– Пашка не знал о кассете, изобличающей Холина.
Эдгар Николаевич и заместитель заехали в первый же отель, позвонить из бара. Холин, прикрыл трубку рукой, зашептал:
– Сеньор Мадзони, мы согласны... что же вы?..
Трубка пророкотала:
– Если помните, у меня еще кассета в запасе, насчет полиции не волнуйтесь... мои люди охладят их пыл. Заезжайте вечером, обговорим детали...
Мадзони встречал Холина восторженно, как лучшего друга. Усадил за стол, преподнес золотую зажигалку в матовом кожаном футляре и духи жене.
– Отлично!
– Сыпал Мадзони.
– Отлично! Подставную фирму я уже зарегистрировал, причем, денег моего банка там ни франка... выручили друзья... я финансирую их проекты... они мои... перекрестное опыление! Такие деньги, сеньор Холин, а вы невеселы.
Холин, играя, щелкал зажигалкой, язычок пламени то вспыхивал, то исчезал, Холин смотрел на огонь с ритуальным обожанием, будто надеясь в огне найти решение проблем.
– Che cosa? [Что случилось? (ит.)] - Сеньор Мадзони молитвенно сложил руки, вживаясь в роль исповедника и благодетеля одновременно.
– У меня проблемы с женой, - Холин тронул пальцем язычок пламени. Она знает... что произошло в отеле "Грин гном".
– О!
– Мадзони упер лодочкой сложенные руки в подбородок.
– Ваша жена красива?
Холин кивнул: какой муж признается в обратном?
Мадзони также привык верить фактам:
– У вас есть?..
– банкир не успел договорить, как Холин разломил бумажник и протянул фотографию.
– Белла сеньора!
– Мадзони цокнул языком.
– Можно взять?
– И упрятал фото во внутренний карман.
В комнату вошли двое с мотоциклетными шлемами. Мадзони затараторил по-итальянски, похлопывая парней по плечам, протянул красивому тщательно перевязанный толстый пакет, стал подталкивать парней к дверям, замер, будто, что вспомнил... и передал фотографию красавцу с открытым лицом, сказав несколько слов... Красавец мрачно взглянул на Холина, мрачно улыбнулся, упрятал фото за пазуху и вышел в сопровождении такого же молчаливого друга.