Золото красных

Черняк Виктор

Чугунов упрятал замшевый лоскут в карман, очки в футляр, неожиданно заметил, похлопывая по карману с лоскутом:

– Знаете сколько лет этому клочку замши?

– Представления не имею, - искренне признался Холин.

– С институтской скамьи пользую, - не стал томить Чугунов и Холину показалось, что ревизор намекал: ...сам думай, что я за человек, если замшевая тряпица служит мне сто лет.

Поигрывая концом шарфа, Чугунов кажется решил "показать зубы":

– У вас большая недостача?..

Холин

непроизвольно нажал на тормоз, машина дернулась, Чугунова резко потащило вперед - удержал ремень.

– Полегче, - миролюбиво предложил ревизор.

– Показалось, что переключился светофор, - соврал Холин, сосредоточенно соображая, что ответить: если Мадзони подведет, то лучше не лгать, если поможет, то трепаться "на голубом глазу".

Казалось, Чугунов забыл о своем вопросе, он ворочался в кресле, менял натяжение ремня, поправлял подголовник и в конце бесплодных поисков абсолютного комфорта еще раз протер очки, как видно, в утешение.

Чугунов снова ожил:

– Расскажите о вашем заместителе...

– Что именно?
– уточнил Холин.

– Вы понимаете что, - упирался Чугунов.

Холин не слишком лучезарно рассмеялся:

– Поверьте... не понимаю... обычный мужик... не сизиф, но аккуратен в работе... не теряет бумаг...
– подумал, добавил, - и головы не теряет, даже если примет на грудь...

– Вы совершенно разные, - прервал Чугунов.

Холин смолчал, не ухватывая, куда клонит ревизор и более всего опасаясь повторного вопроса о недостаче.

В это же время Цулко, заспанный, с отечной мордой, колдовал над бумагами в офисе советского банка. Пашка перебирал папки вырывал одиночные листы, рвал и отправлял в корзину, отдельно просматривал сшитые телексы и неугодные бумажки пачками летели в машину, размельчающую ненужные документы.

В комнату заглянула промытая до прозрачности девушка, спросила с акцентом:

– Я вам не нужна?

Пашка резко обернулся, пытаясь мощной спиной прикрыть ворох на столе:

– Нет... нет... нет!..
– с раздражением выкрикнул Цулко, и мордашка с изумленными глазами скрылась.

Часы показывали восемь, судя по пустой кофейной чашке и пепельнице, полной окурков, Пашка засел в офисе давно - может, бодрствовал всю ночь...

Бумаг не убавлялось, и Пашка надеялся, что Холин не подведет с вариантом прикрытия...

Чугунов снова возился с пристяжным ремнем. Машина несколько раз дернулась, мотор зачихал. Холин недоуменно взирал на приборную доску, рука водителя скользнула под панель... мотор по-прежнему чихал.

– Не понимаю...
– с досадой выдохнул банкир и припарковал машину к бордюру, как раз вблизи знака, запрещающего не только стоянку, но даже остановку.

К машине направился полицейский. Холин выбрался из кабины. Изобразил недоумение, ткнул в капот с вопросом в глазах. Регулировщик улыбнулся, показал жезлом на столбик

с трубкой аварийного вызова, Холин что-то объяснил полицейскому, тот пожал плечами, еще взмах - на сей раз жезл уперся в обычный уличный таксофон, Холин благодарно кивнул.

Чугунов наблюдал за суетой сквозь лобовое стекло и без единого помутнения очки.

Холин подошел к телефону, опустил монету:

– Сеньора Мадзони... нет?..
– и нажал на рычаг. Снова опустил монету и набрал номер:

– Сеньор Мадзони... извините... не надеялся, что вы в такую рань на работе... Относительно вчерашней просьбы?..
– не скрывая напряжения, переспросил.
– Только в течение дня... грациа... Буду звонить...

Русский вернулся в машину. Чугунов рассматривал проспекты, свернул один в трубочку, постучал по колену:

– Наш Евробанк в Париже... клоака!

Холин попытался возразить:

– Ну отчего же?

– Я проверял его в прошлом году... послали по недосмотру.

– И что же?
– Холин нервно барабанил пальцами по рулю, будто прикидывая, что же делать с машиной и слушая вполуха.

– Да, ничего...
– Чугунов отстегнул ремень...
– Уголовщина! Но... не подкопаешься, там заправляет Пономарев... то ли сын, то ли зять партийного академика... Бэ Пономарева - отца родного братских партий... кандидат в члены пэбэ... там забетонировано наглухо, танком не прошибешь...

– Зачем вы мне это рассказываете?
– нервы подводили банкира.

– Зачем?
– Чугунов постукивал свернутым в трубочку проспектом по костлявому колену.
– Вы - Холин. Так? Не Пономарев?.. Согласны. Вот и вся разница.

– Вы меня пугаете?
– голос Холина едва не сорвался.

– Я? Вас?.. Упаси Господь... просто излагаю факты... каждый подтвердит, что Холин, это Холин, а Пономарев соответственно...
– Чугунов швырнул проспект на сиденье.
– Долго нам еще прохлаждаться?

Банкир пожал плечами, после выпада с Пономаревым становилось очевидно: Пашка прав, и выход всего один, хоть и крайне нежелательный...

Холин выбрался из машины, открыл капот, нырнул в переплетение патрубков, шлангов, проводов, свитых в жгуты: несколько раз садился за руль - мотор не поддавал признаков жизни.

– Может на автобусе... или возьмем такси?
– предложил Чугунов.

Холин отверг предложение:

– Видите ли... если аварийка отбуксирует машину, то счет вкатят о-го-го... не хочется выбрасывать деньги на ветер...

– Не из своего же кармана, - философски заметил Чугунов.
– Банк оплатит...

Холин уже "перегрелся" за это утро: раннее вставание, лис Мадзони, хитро...пый Чугунов, инсценировка поломки машины и... главное, густеющая на глазах опасность благополучию. Эдгар Николаевич впал в смехотворный пафос компропаганды, наивно детски и неприкрыто дурацкий: