Золотой павлин Сабатеи
Шрифт:
— Ты с дороги, — сказал визирь, стараясь не выдать своего замешательства, — пусть тебя угостят ужином.
— Спасибо, высокочтимый, — поднялся киммериец, — это слишком большая честь для меня. Я поужинаю где-нибудь в таверне.
— Нет, нет! — запротестовал Мусаиб.
«Неужели почуял что-то, сука паршивая?»— похолодел варвар.
Он не стал более отказываться, чтобы не навлечь на себя подозрений, и слуги проводили его в небольшую комнату, где расторопно накрыли стол.
«Питаются здесь неплохо, — подумал киммериец, принимаясь за еду. Но изысканная пища
В комнатке не было ни окон, ни дверей, а пробиться сквозь залы и коридоры дворца совершенно невозможно: в каждом помещении находилось по три-четыре охранника.
Оружие киммерийцу не вернули, так что оставалось надеяться только на милость судьбы.
«Подожду, — раздумывал варвар, налегая на еду, — может быть, пронесет».
В это время вокруг Мусаиба суетились одновременно несколько слуг, лекарей и прочего дворцового люда. Палец визиря уже распух от попыток снять подарок, привезенный киммерийцем. Не помогало ничто: ни смазывание пальца маслом, ни окунание его в холодную воду, ни оплеухи, что визирь щедро раздавал своим слугам — все было тщетно. Перстень как будто врос в его плоть.
— Пошлите за Мизрой! — в отчаянии закричал Мусаиб, когда все способы были испробованы. — А этого варвара бросьте в подземелье, там я с ним и поговорю.
— Пойдем с нами, господин зовет тебя. — Перед киммерийцем выросли четыре стражника.
Когда приглашение делается столь настойчиво, приходится его принимать. Конан с сожалением оторвался от цыпленка и последовал за охранниками. Они миновали несколько комнат и залов, потом спустились по неширокой, но богато отделанной мраморной лестнице, прошли еще несколько поворотов по длинному коридору…
«Куда же меня ведут? — Варвар с беспокойством оглядывался вокруг. — В подземелье, как пить дать».
Он хотел было развернуться, чтобы выскользнуть из рук стражей, но почувствовал удар сзади по затылку чем-то тупым и тяжелым. Свет померк в его глазах.
Конан вновь обрел способность видеть, когда ему на лицо обрушился поток холодной воды. Он тряхнул головой и обнаружил, что не может пошевелить руками.
«Попался», — только и мог подумать киммериец. Он не ошибся: его руки были крепко связаны в запястьях, а сам он висел под потолком огромного помещения с земляным полом и грубо обработанными каменными стенами. Зал пыток — а в назначении этого подземелья у варвара сомнений не оставалось — имел такие размеры, что дальний его конец был почти не различим в скудном свете. Запах горящих факелов смешивался с чадом жаровни. Конан увидел ее почти под собой, чуть в стороне от столбов, поддерживающих перекладину, на которой его подвесили.
— Очухался, дикарь паршивый? — раздался знакомый голос.
Киммериец поднял глаза и увидел своего гостеприимного хозяина, развалившегося в кресле у противоположной стены. Недалеко от него на деревянной лавке сидел человек с гладко выбритым черепом
У ног палача — а в том, чем он занимается, сомнений возникнуть также не могло — лежал свернутый в кольцо бич.
«Из воловьего хвоста», — отметил про себя варвар.
Однако особенно рассматривать зал пыток ему не пришлось.
— Говори, сучий сын, кто тебя научил дать мне это кольцо? — прошипел Мусаиб, приподнимаясь в кресле.
«Что ему сказать? — лихорадочно подумал киммериец. — Правду? Или соврать что-нибудь?»
Давать время на раздумья не входило в планы визиря: бич хлестнул по телу варвара, обвившись вокруг бедер.
— Говори быстро, вонючий червь! — заорал Мусаиб, и новый взмах бича едва не вырвал крик из глотки киммерийца.
Палач был опытным и умелым, нагое тело Конана сразу же покрылось кровоточащими полосами.
— Подожди, — прохрипел варвар, — я скажу…
— Придется, — усмехнулся визирь, — здесь молчунов еще не бывало.
«Скажу все как есть», — решил киммериец.
— Это перстень золотого павлина Сабатеи, — чуть переведя дух, сказал он. — Тебе не удастся снять его с пальца целый год,
— Мерзавец! — завизжал Мусаиб. — Дай ему хорошенько! — приказал он палачу.
Удары вновь обрушились на варвара, его тело напряглось, обильно покрываясь потом и кровью.
— Подожди! — крикнул Конан. — Если ты убьешь меня…
Мусаиб кивнул палачу, чтобы тот прекратил, поднялся с кресла, подошел к киммерийцу и встал прямо перед ним:
— Что тогда?
— Ты не узнаешь, как можно его снять, — прохрипел киммериец.
— Расскажи!
— Что я буду иметь с этого? — Варвар, несмотря на кажущуюся безнадежность своего положения, решил поторговаться.
— Я дам тебе легкую смерть, — оскалился визирь.
— Не согласен.
— Что же ты хочешь?
— Хочу, чтобы ты меня отпустил.
— Безмозглый мальчишка! — Мусаиб с усмешкой посмотрел на него. — Да ты и так скажешь мне все, что знаешь. Не плеть, так огонь развяжут твой грязный язык.
— Может быть, — согласился киммериец. — Но я терпелив и не впервые попадаю в такое положение. Опыт, знаешь ли, имеется.
— Значит, будешь мучиться долыне. — Визирь отвернулся и пошел к своему креслу. — Продолжай, — приказал он палачу, усаживаясь поудобнее.
Тот размахнулся, бич врезался в кожу. Варвар, извиваясь в своих путах, крикнул:
— Остановись!
— Что еще? — Визирь сделал знак палачу.
— Пока твой костолом мучает меня, — с трудом выдохнул Конан, — может, уже будет поздно.
— Поздно?!
— Да, да, — торопливо закивал киммериец. Ему примула в голову спасительная мысль, и он спешил воспользоваться ею. — Будет поздно для тебя, потому что перстень начнет свою магическое действие.
— Какое еще действие? — насторожился визирь.