Золотой пергамент
Шрифт:
— В чем же? — уставился на него Гволкхмэй.
— Вы же помните… Что я… — Тристан никогда не произносил этого, и губы еле-еле выговорили такую чужую для них фразу: — Что я — градеронец?
Гволкхмэй продолжал смотреть на него, опасно краснея — гнев привычно одолевал правителя Эндерглида.
— Тристан! — вскричал он. — У тебя, единственного во всем Эндерглиде, черные волосы! Как я мог забыть, по-твоему?!
— М-м… Да, — несколько смутился Тристан. — Простите. В общем, я думаю, что был использован золотой пергамент… Градерон решил…
Решил одарить себя силой… Я не могу найти другого объяснения произошедшему…
И он
Гволкхмэй выслушал Тристана в полном изумлении.
— Ты хочешь сказать, что исцелил ее?! — проорал он, не в силах сдерживать эмоции.
— Похоже на то, — Тристан и сам был растерян.
— То есть эти… Эти… Присвоили себе силу исцеления?! Немыслимо! У них же были их кольца! Что им еще нужно! Неверные! — бушевал правитель.
— Зато они забыли обо мне, — вымученно улыбнулся Тристан. — Наверное, они написали просто «градеронцы»… Кстати, если они не уточнили, что именно все — а я сомневаюсь, что они это сделали, — возможно, способность исцелять появилась только у некоторых… Может, даже у совсем малого количества, и мне просто повезло, с позволения сказать… Мироздание не любит, когда ему приказывают, и стремится действовать вопреки приказчику, — мрачно пошутил он.
— И еще у этого есть побочный эффект, — согласился Гволкхмэй. — Ты ужасно выглядишь.
— Должно быть, это отнимает много сил, — Тристан отер вспотевший лоб. — Лейан не могла удариться слишком уж серьезно. Страшно подумать, что будет с целителем, если повреждение тяжелое…
— Ну, вот и черт им, а не способности! — совсем не расстроился Гволкхмэй. — Воры проклятые. А ты контролируй! Не надо нам такого. Ты нам живым нужен. Хотя то, что ты Лейан помог, это хорошо. Надо сказать, чтоб не носилась, как угорелая! — начал возмущаться заботливый дед. — Все Балиану подражает. А он даже вернуть пергамент не может! И куда они запропастились?
— Дело сложное, — слабо улыбнулся Тристан. — Но, надеюсь, с ними все хорошо. Повелитель… — он немного помедлил, сомневаясь, стоит ли предлагать подобное, но потом все же сказал: — Может, стоит отправить послание Руэдейрхи?.. Ведь ему известно, как опасно менять мироздание… Можно просто поинтересоваться, что происходит… Зачем он…
Реакция последовала незамедлительно. Ор Гволкхмэя услышали даже снаружи здания.
— Обращаться к этому наглому мальчишке?! Обращаться к Руэдейрхи?! Через мой труп! А то ты сам не знаешь!
Тристан внутренне сжался. Он уже пожалел о сказанном. Ему было известно о причинах
Но сказанного не вернешь. И Гволкхмэй до самого вечера гремел на всю округу, проклиная кражу пергамента, спящего Балиана, Руэдейрхи и всех, кто приходил ему в голову.
Балиан, Кристиан и Юан находились при дворе короля Роланда уже целую неделю. Это было очень веселое время — во всяком случае, для них троих.
С границы Асбелии приходили тревожные вести о том, что набеги жителей Галикарнаса на ближайшие селения становятся очень частыми и совершенно открытыми. До выступления армии Сигфрида, казалось, оставались считанные дни. Но Роланд скрыл эти известия от своего войска. Ему было известно, что, расскажи он все как есть, распивающие вино придворные воины мигом воспылают чрезмерным чувством патриотизма и, так как армия Галикарнаса пока далековато от столицы, выместят жажду крови на своих ближних, и тогда от взвода останется в лучшем случае половина, и эту половину придется казнить за беспорядки. Поэтому пока скорое наступление оставалось тайной. Солдаты более или менее спокойно тренировались и с любопытством осматривали владения короля Роланда.
Как выяснилось, воинов сюда набирали со всей Асбелии. В основном это были отряды, подобранные генералами. Их разместили рядом с дворцом, где в их распоряжении было несколько площадей и целый комплекс зданий. Особая элита — личные отряды военачальников Кедвалора и Флориана — с комфортом устроились во дворце, что, разумеется, вызывало зависть тех, кому пришлось кантоваться рядом. В эту элиту попали и трое братьев, на которых пало особенное неудовольствие людей за оградой — каждый считал, что достоин принятия в особом порядке куда больше каких-то мальчишек, двое из которых совсем дети.
Правда, после первого же их похода туда (Балиан, Кристиан и Юан отправились навестить Артура) мнение большей части столичного войска несколько поменялось. Дело в том, что Балиан умудрился нарваться сразу на два конфликта, и из обоих вышел победителем. Поползли слухи, и вскоре Балиан и Юан уже устраивали поединки на радость окружающим. Золотоволосых братьев быстро запомнили и зауважали — столь юных и умелых воинов еще никому не встречалось. Но все равно находились недовольные, которым хотелось проучить чужеземных и совершенно нестандартных солдат. Балиан бы с большим удовольствием принял их вызов, но, к сожалению, король Роланд в обществе военачальников очень не вовремя посетил ведущий взвод своей армии и всех, включая его, поставил на место (угроза пребывания в темнице без еды и воды подействовала неожиданно сильно — возможно, потому, что именно тогда Балиан был зверски голоден).
После этого Балиан немного поутих и вместе с Кристианом и Юаном стал учиться ездить верхом — Флориан заявил, что для солдата это необходимо. Братья согласны с ним не были, но за учебу с удовольствием взялись и освоили езду в самые короткие сроки. Однако о главном они тоже не забывали, и по вечерам беспокойно вглядывались в горизонт. Изменил ли еще что-нибудь золотой пергамент? Что происходило в Этериоле? Что задумали градеронцы и почему бездействуют? Или, наоборот, не бездействуют, а они этого просто не замечают? Эти вопросы не давали им покоя.