Золотой пергамент
Шрифт:
Балиан снова вздохнул и вернулся к мыслям о вчерашнем дне. Ему тут же захотелось прогуляться к войскам, чтобы поболтать с Розеттой, мысли о которой не дали ему как следует выспаться, хотя он бы ни за что не признался в этом даже самому себе.
— Балиан! — Кристиан похлопал его по плечу, и Балиан осоловело уставился на него — оказывается, все уже начали расходиться.
— А я не уснул, — похвастался Юан. — Хотя хотелось.
— Я не спал! — возмутился Балиан. — Ну что, мы свободны?
— Нет, сейчас нам нужно будет еще раз продемонстрировать свои навыки.
Балиан недовольно крякнул,
Тем не менее они, ни слова не говоря, пошли за солдатами. Вскоре один из генералов просмотрел длинный список и подсказал, куда им идти. Там Балиан, Кристиан и Юан еще около часа демонстрировали нескольким суровым людям в военной форме различные выпады с помощью разного оружия, удары, а так же то, как они умеют уворачиваться от этих же приемов. Больше всего не повезло Юану — строгие надзиратели, видимо, сочли, что над ними подшутили, когда дали проверить таких юных ребят. Но к Кристиану они придраться не могли, а Балиан на пару едких замечаний ответил тем, что запустил нож, который, как заявил один надсмотрщик, он держит совсем не так, как надо, в сторону несправедливого критика. Лезвие вонзилось в стену буквально в миллиметре от его уха.
— А если буду держать, как ты говоришь, могу и промахнуться, — сказал Балиан. — Еще попробовать?
Военный опешил, но его коллега шепнул ему что-то на ухо и заявил, что Балиан проверку прошел и потому свободен. Сразу после него настала очередь Юана, и уж тут обиженные судьбой и Балианом надзиратели развернулись на полную. И выпады у мальчика слабые, и ударить его ничего не стоит, и держит нож он так, что просто смешно. Оскорбленный почти до слез Юан не выдержал и, последовав примеру брата, метнул нож в сторону особо язвительного обидчика. Он рассчитывал, что тот вонзится рядом с его шеей, но немного промахнулся. Правда, как говорил потом Балиан, получилось «еще круче», ибо воротник надзирателя оказался прочно пришпилен к стенке.
Все испуганно охнули. А Юан, быстро скрыв ужас от содеянного, звонким голосом заявил:
— Если считаете, что я непригоден для боя, так докажите это в бою, а не дурацкими замечаниями!
— Отлично сказал! — радостно крикнул Балиан, стоящий с Кристианом чуть поодаль, рядом с теми, кто дожидался своей очереди. — Даешь бой!
— Не вмешивайся не в свое дело! — грянул один из надзирателей, пытаясь освободить своего смертельно бледного коллегу, пришпиленного к стене. Наконец, ему это удалось, и тот, потерев шею, грянул:
— Да вы шутите! Немыслимо! Я бы с удовольствием проучил этого маленького наглеца, но за убийство ребенка… Ограничимся тем, что вычеркнем его из списка! Дети в армии… Смешно!
— Кедвалор!!! — заорал Балиан, очень вовремя увидев прогуливающегося по площади военачальника. — А ну сюда! Пожалуйста.
Все притихли — королевского доверенного лица, да еще и военачальника, конечно, боялись. Многие, как можно было судить по лицам, предвкушали расправу с Балианом за грубое обращение, но Кедвалор, подойдя и окинув всех взглядом, спокойно спросил:
— Что за переполох?
— Позвольте Юану дать этому козлу…
— Дело в том, — оборвал Балиана Кристиан, — что Юан категорически не
— Надо же, — немного удивился Кедвалор и посмотрел на мрачных надсмотрщиков. — Я же видел его в действии и был уверен, что проблем не возникнет. Где он ошибся?
— Если позволите, господин, — смело выступил человек, чудом избежавший смерти от ножа Юана, — он совершенно не умеет уворачиваться от ударов и в принципе неправильно держит оружие. Ему нечего делать на поле боя. Это же всего лишь ребенок, он будет только мешать…
Кедвалор посмотрел на застывшего Юана, крепко сжимающего рукоять своего меча. Военачальник оказался в сложном положении. Позволить сражение — значит, подвергнуть мальчика опасности. С другой стороны, Кедвалор знал, что надсмотрщики невесть какие воины, так как лишены постоянной практики. Но ведь Юан не умел, как Балиан, выбивать оружие без единого ранения. Даже если он не пострадает сам, то на его руках окажется чужая кровь. Но, опять же, если его и впрямь отправят на войну, там все будет во много раз плачевнее. А если битву вообще запретить — гордость мальчика будет жестоко уязвлена, что может очень плохо сказаться на его безусловном таланте.
— Давайте же! — взахлеб уговаривал Балиан. — Пусть надерет этому козлу…
— Я бы вас попросил! — голос надсмотрщика от ярости на такие эпитеты сорвался почти на визг.
— Не надо меня просить! — отрезал Балиан. — Доставай меч и дерись! Ну же, — снова пристал он к Кедвалору. — Ничего Юану не сделается. Он сможет, я знаю!
— Битву разрешаю, — наконец, решил Кедвалор. — Но драться будете на тренировочных мечах. По всем правилам. Никаких ударов со спины. И я оставляю за собой право прервать поединок.
— Очень хорошо, — остался доволен надсмотрщик и садистки улыбнулся в предвкушении.
Заслышав отзвуки скандала, к этой части площади стало стекаться все больше любопытствующих. Многие, увидев, кто будет сражаться, подобострастно поглядывали на Кедвалора, уверенные, что это он затеял бой ради их развлечения. Но сам Кедвалор смотрел с Балианом и Кристианом на разворачивающееся действо.
Юан и надсмотрщик, вооруженные деревянными мечами, уже бились вовсю. Стремясь отомстить мальчику за унижение, надсмотрщик и не думал делать скидки своему маленькому противнику. Но Юан смело отбивал все его удары. Это было не так уж сложно — мужчина бил тяжело, однако с куда меньшей скоростью, чем Балиан на тренировках. Таким образом, Юан сохранял завидное спокойствие, понимая, что такого удара он не пропустит. Удержать сложно, зато отбить легко, — думал мальчик. Но он не терял сосредоточенности, помня, что у любого врага может быть туз в рукаве.
И он не ошибся. Однако Юан не учел того, что далеко не все бойцы честны и благородны.
Видя, что мальчик уверенно отбивает все удары, надсмотрщик пришел в ярость и решил схитрить. Он сделал обманный выпад, потом рванул вперед, уйдя немного в сторону; он буквально пролетел мимо Юана, заслонив его на некоторое время от окружающих и, главное, от Кедвалора. Юан разгадал обман и намеревался быстро повернуться — он бы успел — но было поздно. Рукоять меча противника с огромной силой вдарила его по затылку.