Золотой пергамент

Клингенберг Марина

Арес, прочтя это послание, обреченно бросил перо на стол со словами:

— Я сдаюсь. Мироздание не хочет их смерти, так что пусть само заботится об их судьбе. Я больше не стану тратить на это пергамент.

Спорить с ним было бесполезно. И сейчас, поглядывая на спящего Ареса, Таранос собирался сделать ему небольшой сюрприз.

Не далее как пять минут назад он получил очередное послание от Грилда, адресованное лично ему. Тот уже знал в общих чертах о силе пергамента, правда, склонен был приписывать его действие черной магии. Поэтому он спокойно и с достоинством, как

злодей злодею, честно высказал Тараносу, что думает обо всем этом. Если вы так боитесь расходовать свою силу попусту, говорил он, почему бы просто не убить неверных сразу, одним ударом, не строя планов, которые могут сорваться?

Таранос с такой постановкой вопроса не мог не согласиться. Мироздание мирозданием, но неясная угроза, витающая вдалеке, заставляла плюнуть на тонкости небесных законов. Если братьям суждено спасти его, Тараноса, жизнь, пусть катятся к черту — еще не хватало. А если они имели отношение к дальнейшей судьбе Этериола и Дилана… Это Тараноса уже не волновало. Он сам хотел влиять на судьбу миров, поэтому, тем более, ему страстно хотелось разделаться с источником проблем и нервотрепки.

Письменно заверив Грилда, что все будет в порядке, Таранос неслышно прошел в дом, и вот теперь, недолго думая, взял в руки золотое перо. В конце пергамента еще оставалось достаточно места для одной короткой записи.

Таранос, самодовольно посмотрев на ничего не подозревающего дремлющего Ареса, поднес перо к пергаменту и с видимым трудом нацарапал:

«Люди Эндерглида, враги градеронцев — Балиан, Кристиан и Юан — погибли этим же днем».

Довольный, Таранос отложил перо.

Король Роланд весьма удивился, когда ему на ночь глядя доложили, что трое братьев срочно хотят его видеть — и не просто так, а по личному делу. Это заставило правителя подумать, что они передумали участвовать в войне, возможно, из-за маленького происшествия, о коем доложил ему Кедвалор. Роланд, кстати говоря, разгневался на нерадивого проверяющего, поскольку тот смел так себя вести с лично одобренными им воинами, да еще и нечестно повел себя в поединке, и с кем — с ребенком! Но Кедвалор заверил Роланда, что со всем разберется сам, и королю оставалось только выразить свое презрение.

Разобравшись с наиболее важными государственными делами, он велел пригласить Кристиана, Балиана и Юана. И, надо сказать, Роланд еще больше удивился, когда они трое вошли с подавленным и, главное, совершенно растерянным видом.

— Мы хотим попросить о помощи, — сходу сказал Кристиан.

— Я слушаю, — вскинул брови Роланд — такая прямота тоже немало его удивила, особенно со стороны Кристиана.

Балиан, стиснув зубы и скрестив руки на груди, сверлил пространство перед собой пристальным взглядом. Юан стоял рядом, бледный и абсолютно несчастный.

Кристиан вкратце рассказал королю Роланду о том, как они несколько часов назад сидели в одном из заведений, и что там произошло.

— Мы бы хотели, — добавил он в конце, — чтобы вы, насколько это возможно, помогли нам его найти. У нас есть к нему вопросы.

— Но что же, он действительно просто сбежал? — поразился Роланд.

— Именно, — хмыкнул Балиан.

— Возможно,

он просто испугался расправы за длительное отсутствие? — Роланд не видел другой причины для бегства от родных детей. — Впрочем, ладно. Отец — это важно. Если вы видели его при моем войске, значит, нам не составит труда его найти. Как его имя?

— Спасибо, — вздохнул Кристиан. — Его имя — Максимилиан.

— И все?

— Большего нам неизвестно.

Король Роланд пригласил их сесть. Сам он позвал прислугу и приказал принести какие-то бумаги.

— В чем дело, юный воин? — спросил он у Юана. — Ты выглядишь нездоровым.

— Я… Нет, — мотнул головой Юан. — Спасибо.

— Он никогда не видел отца, — пояснил Кристиан, потрепав брата по волосам. — И немного расстроен тем, что он не обратил на него никакого внимания.

— Некрасиво с его стороны.

— Я не собираюсь искать ему оправданий, — сказал Кристиан. — Но он просто не знает о том, что у него есть третий сын. Он ушел до его рождения и так и не вернулся.

— Похоже, он весьма безответственный человек, — сказал король Роланд, принимая от прислуги кипу листов.

— Еще бы нет, — процедил сквозь зубы Балиан.

Двери снова приоткрылись. В комнату не без опаски заглянул Флориан.

— Заходите, — сказал Роланд. — Я ждал вас. Мы ищем человека, которого сегодня видели среди войска, между третьей и второй частями.

Они с Флорианом углубились в просмотр бумаг, отмахиваясь от братьев, которые не раз вызывались помочь. На штудирование списков у них ушло около часа, и за это время Балиан совсем извелся. Сначала ему казалось, что в комнату вот-вот втащат проклятого Максимилиана, и он вдоволь отыграется на нем за все годы его отсутствия. Потом на него вдруг накатила тоска по Эндерглиду. Ну, а затем он понял причину этой тоски — души коснулось что-то, похожее на ауру Врат.

— Кристиан, — толкнул он локтем брата. — Ты ничего не почувствовал?.. Сейчас.

— Почувствовал, — сказал Кристиан без улыбки.

— И я, — выпрямился Юан — последние полчаса он дремал, облокотившись на Кристиана.

— Боюсь, пергамент снова в действии, — напряженно проговорил Кристиан. — Мне еще никогда не было так… Не по себе.

— Только бы ничего серьезного, — прошептал Юан.

Тут король Роланд окликнул их. Братья, постаравшись отрешиться от тревог, сгрудились у его стола.

— К сожалению, — сказал Флориан, сидящий рядом с королем, — тут целых трое Максимилианов…

— Могло быть хуже, — сказал Роланд. — Ричардов у нас в десять раз больше. Сомневаюсь, что это вам что-нибудь даст, но, признаться, мне не хочется поднимать на ноги в такой поздний час всех трех. Может, вам известно, и вы просто не помните… Флориан?

— Да, Ваше Величество, — военачальник взял листы и стал перечислять:

— Максимилиан Лиддельский… Максимилиан Розенгельд… Максимилиан Гал… — он не договорил последнее имя, увидев, в какой шок повергло слушателей предыдущее. — Он?

Братья не смогли произнести ни слова. Могло ли это быть совпадением? Розенгельд, знаменитейший род Этериола, в незапамятные времена создавший Врата!