Золотой век
Шрифт:
— Ну, прощайте, жена и дочка милые. Ждите меня с гостинцами. Не пройдет и шести недель, как я назад вернусь, — проговорил Данило, обнимая Марью Ивановну и Ольгу.
— А ты, Сергей Дмитриевич, не считай себя в моем дому за гостя, а будь полным хозяином. Под твою охрану отдаю жену свою и дочку. Блюди их и на время будь вместо меня. О том прошу и кланяюсь тебе усердно, — обратился Данило к Серебрякову и низко, чуть не до земли, ему поклонился.
— Будь покоен, Данило. Твоя жена и дочь найдут
— Я на тебя надеюсь. И ты, жена, и ты, дочка милая, сердечная, смотрите на Сергея Дмитриевича не как на гостя, а как на близкого родича и полного здесь хозяина.
— Мы на него и то смотрим, как на близкого своего родича, — за себя и за мать ответила отцу Ольга.
— В Москве я буду, отыскать, мне дом князя Полянского или не надо? — спросил Данило у Серебрякова, подчеркивая нарочно свои слова.
Прежде, чем на это ответить, Серебряков как-то невольно посмотрел на Ольгу.
Глаза красавицы горели пылкой любовью.
— Как хочешь, Данило. Пожалуй, и не надо, — тихо ответил он.
— Ладно, так и знать будем. И молодчина ты у меня-, дочка, право, молодчина! — Данило погладил ло голове улыбавшуюся милой улыбкой Ольгу и съехал со двора.
XXVI
Старик Данило без особых приключений прибыл в Москву и остановился на постоялом дворе, на Тверской-Ямской улице. Он первый раз в Москве и, отдохнув с дороги., принялся за обозревание этого векового города.
Москва своим красивым местоположением привела в восторг Данилу.
Особенно же произвел на него сильное впечатление священный Кремль, эта колыбель всей земли Русской.
Данило побывал во всех кремлевских соборах, видел все достопримечательности Кремля.
Несколько раз принимался он бродить по большим улицам и площадям; ему хотелось увидать всю Москву.
Данило узнал, где находится дом князя Полянского и отправился по указанию к этому дому-двору.
У ворот на скамье сидел один из княжеских дворовых и грыз от нечего делать семечки.
Данило подошел к дворовому и попросил дозволения с ним сесть «отдохнуть».
— Садись, места хватит.
Одет Данило был по-дорожному, просто, и дворовый принял его за крестьянина или за посадского.
— Чей это дом будет? — спросил Данило.
— Князя Платона Алексеевича Полянского, — ответил ему дворовый.
— А сам князь-то дома?
— Ни князя, ни княжен нет; весь дом пустой.
— А где же князья?
— В Питере… А тебе зачем?
— Так я спросил…
— То-то так больно любопытен, — сердито промолвил княжеский дворовый.
— А ты, любезный, винцо пьешь? — спросил у него с улыбкой Данило и полез в карман.
— Ну, пью…
—
— Курю, да отстань, надоел!
— Так вот тебе на винцо и на табак…
Данило дал дворовому тривну серебра; гривна развязала дворовому язык; он стал много словоохотливее и ласковее.
От него старик Данило узнал; что князь Полянский с обеими княжнами, то есть с сестрой и с дочерью, уж пошел второй месяц, как выбыл в Петербург, и в Москву вернутся еще не скоро.
— А дочка-то княжеская замужем или нет?
— Нет, еще в девицах. А уж ей давным-давно перевалило за двадцать лет, — тихо ответил Даниле дворовый.
— Что же она не выходит, неужели женихов нет? — дознавался Данило.
— Как не быть… Свахи все пороги отбили… Княжна невеста, почитай, первая во всей Москве, по богатству приданого, по знатности, ну, и по красоте тоже…
— Так отчего же она не выходит?
— Слышь, у княжны жених был, сердечный дружок, офицер молодой, гвардейский, бравый, собой красота писаная…
— Ну, ну…
— Да родом, слышь, не вышел и по богатству не под стать нашей княжне… Княжна говорит «хочу за офицера замуж», а князь-то как притопнет на нее «не сметь, — говорит, — выходи за того, кого я подыщу». И подыскал дочке старого, некрасивого графа… Наша княжна в слезы… тут и началась история, братец ты мой. Офицерика-то князь возьми да припрячь под замок, значит, посадил… Слушай, прохожий, зачем это все тебе я рассказываю, и к чему все-то знать тебе? — спохватившись, с досадою проговорил княжеский дворовый, вставая.
— Проходи своей дорогой, чего расселся, — добавил он, повернувшись спиной к Даниле.
А тому знать больше нечего; он встал и, обращаясь к дворовому, с улыбкою проговорил:
— Прощай, паренек, спасибо за рассказ, — и пошел прочь от княжеского дома.
Дворовый не преминул послать ему вслед ругань.
Данило пробыл в Москве с неделю и отправился на своих же лошадях, отдохнувших вдосталь, в Петербург.
Добравшись до северной столицы, Данило несколько дней отдыхал и никуда не выходил; продолжительная дорога утомила старика.
Потом принялся он хлопотать по делу своего брата; хлопот было немало, но все же они увенчались успехом благодаря деньгам. Даниле пришлось «тряхнуть мошной».
Устроив свое дело, Данило отправился в полк, в котором служил Сергей Серебряков, чтобы выполнить возложенное на него Серебряковым поручение, то есть узнать, как в полку говорят об его отсутствии.
Данило пришел в казармы, его направили в полковую канцелярию.
Там он застал одного только писаря, который, сидя за простым столом, «строчил» какие-то бумаги; большое гусиное перо быстро бегало у писаря по синей бумаге.