Золотой век
Шрифт:
— Видит Бог, я не виновен, ваше сиятельство. Поляка кто-нибудь предупредил.
— А кто, кто предупредил? Наверное, кто-нибудь из твоих же подчиненных. Я отдал приказ об аресте поляка сыщику?
— Так точно, ваше сиятельство, сыщику Мишке Жгуту, он и доставил мне сей указ; я тотчас же отдал распоряжение об его исполнении.
— Хорошо исполнение, нечего сказать. Мне необходимо было сделать допрос поляку о пропавшем офицере Серебрякове. С кого же я теперь, государь мой, стану чинить
— Слушаю, ваше сиятельство.
— Где хочешь, а отыщи мне его. Поставь всю полицию на ноги. Пошли по всем дорогам погоню.
— Погоня уже послана, ваше сиятельство.
— Повторяю, поляк Зорич чтобы был отыскан. Не худо допросить хорошенько сыщика, прямо ли к вам он принес мой приказ? — уже более спокойным голосом проговорил граф Петр Александрович.
— Сыщик человек испытанный, ваше сиятельство, исправный и до службы очень старательный.
— А все же допросить его не мешает.
— Будет исполнено, ваше сиятельство.
— Так или иначе, а поляк чтобы был розыскан и представлен мне.
— Слушаю, ваше сиятельство. Еще никаких приказаний не будет от вашего сиятельства?
— Никаких! Ступайте.
С низким поклоном оставил начальник полиции кабинет вельможи; вернувшись к себе, он потребовал немедленно Мишку Жгута.
— Ну, Жгут, выручай! — такими словами встретил начальник полиции сыщика.
— Рад стараться, ваше превосходительство, — вытягиваясь в струнку, ответил тот.
— Верни, розыщи. Вырой хоть из земли или роди мне поляка Зорича!
— Постараюсь, ваше превосходительство.
— Постарайся, Жгут. Иначе мне и тебе придется плохо. Фельдмаршал Румянцев-Задунайский со свету нас обоих сживет.
— Помилуйте, ваше превосходительство, за что же?
— Здорово живешь. Ведь граф не свой брат, с ним не заговоришь! Пожалуется генерал-губернатору, вот и пиши пропало, подавай в отставку. Так ты, Жгут, не доводи меня до такого положения. Выручай. На тебя одна надежда.
— Я, ваше превосходительство, живот свой готов за вас положить.
— Знаю, Жгут, знаю. Поэтому и говорю: выручай, старайся.
— Душою рад, только, ваше превосходительство, прикажите как выручать-то?
— Известно как, верни Зорича и предоставь его, каналью, в мою канцелярию.
— Трудно, ваше превосходительство.
— Что трудно?
— А вернуть поляка.
— Врешь, не трудно. Возьми тройку, мало — две, и лети по следам поляка; верни его во что бы то ни стало.
— Не вернешь, ваше превосходительство, — настойчиво проговорил хитрый сыщик.
— Я… я приказываю тебе!
— Можно, ваше превосходительство, и поляка Зорича не вернуть, а от беды и ответственности перед графом Румянцевым-Задунайским избавиться, — как
— Но как, как?
— Подложного Зорича предоставить к его сиятельству графу.
— Подложного? Как же это так?
— А вот как-с: ведь его сиятельство, граф поляка Зорича не знает, он ни разу его не видывал!.. Так ли?
— Так, так. Дальше!
— А дальше, ваше превосходительство, будет, что я предоставлю графу другого поляка, который будет называться Зоричем, и он при допросе ответит графу Румянцеву-Задунайскому все то, чему мы научим его говорить.
— Мишка, а ты гений! — весело воскликнул начальник полиции, радуясь находчивости и «смекалке» своего доверенного сыщика.
— Как вы изволили сказать? — не понимая, переспросил Мишка Жгут.
— Говорю, ты гений. Впрочем, слово тебе это неизвестно, объяснять нечего. А ты лучше скажи, у тебя на примете есть человек, который будет изображать перед вельможей графом поляка Зорича, если мы настоящего не поймаем?
— Есть, ваше превосходительство.
— Молодчина ты, Жгут! Право молодчина!
— Только, ваше превосходительство, надо денег дать подложному Зоричу, чтобы он выдавал себя за настоящего.
— Известно. Разве кто даром согласится принять на себя чужое имя.
— Это бы еще куда ни шло. А то ведь тому человеку придется в остроге посидеть, а может и пытку попробовать. Ведь вы сами изволили сказать, ваше превосходительство, что граф Румянцев-Задунайский шутить не любит.
— Верно, Жгут, верно! Кто попадет к нему в руки, тот натерпится муки.
— Вот видите, ваше превосходительство, стало быть без денег нельзя.
— За деньгами дело не постоит.
В тот же день, вечером, перед графом Румянцевым-Задунайским стоял какой-то сомнительной наружности человек, со связанными назад руками. С лица и по своему выговору он походил на поляка или скорее на цыгана, о чем говорил смуглый цвет его лица и черные, кудрявые волосы на голове и длинные такие же усы; ввел его в графский кабинет полицейский комиссар.
— Ты поляк? — пристально посматривая на стоявшего перед собою человека, спросил у него граф Петр Александрович.
— Так точно, ясновельможный пан, сиятельный граф.
— Сказывай свое прозвище.
— Зорич, по имени Иван, — не моргнув глазом, ответил вымышленный Зорич, подкупленный сыщиком Мишкой Жгутом, он был никто иной, как по роду занятий шулер, промышлявший, подобно Зоричу, темными делами. Зорич и Ветринский были друзьями издавна; Ветринский находился почти всегда у Зорича на его постоялом дворе; он так же, как и его приятель, был в сильном подозрении у московской полиции.