Зомби
Шрифт:
— Алик! Что же все-таки происходит? Зачем тебе все это? Ты же… чего тебе не хватало? Я это даже не воспринимаю, честно говоря, не знаю, что тебе сказать!
— Нечего! — сказали из прихожей. — Отставить разговорчики!
Борис стоял сейчас совсем рядом. Наклонился.
— Мы знаем друг друга с училища! Уже пятнадцать лет! Как же так?!
Он навис над капитаном крышей. Шепнул Магницкому:
— От двери прикрой!
Магницкий сместился, как кулиса.
Капитан видел над собой близко черноглазое аккуратное личико.
— Как-то надо выкручиваться! Что тебе терять?! А если ты в чем-то прав… тогда… смотри сам. Упекут. Тут «вышка» светит! Чуешь хоть?
— Что-то я не пойму, — сказал Соловьев, — что тут происходит. Ты чего, Борис?
Что-то тяжелое, твердое ударило капитана по бедру. Он дернул ногой, и это «что-то» провалилось между бедром и подлокотником.
— А ты, — сказал Борис Соловьеву, выпрямляясь, — если чего не понял, выйди, проветрись!
— Я-то выйду… только я этих позову.
— У меня, Борис, во внутреннем кармане куртки.
— Нет там ничего! Я сам смотрел.
Вошел «Сталин»:
— Что здесь у вас, дружки?! Из одной, говорите, все лавки? Встать! — приказал он капитану.
Роальд встал.
В кресле остался черный, блестящий «Макаров».
— Вот он где!
От короткого, умелого удара Роальда отнесло в угол. Затылком он разбил стекло книжной полки. По шее потекло.
Рывком подняли, опять обыскали, осмотрели кресло.
— Вот ведь как утаил! В кресле прятал?!
— Я ничего не прятал.
— Еще врезать? Сейчас ты у меня будешь у стенки стоять! Так захотелось? А вы, дружки?! Чего смотришь? Делать уже нечего? Вы двое здесь! А ты давай по спальне! Я вашему полковнику, его благородию, придурку… развели бандитов! Всем все ясно?
Борис вышел, унося пистолет. «Сталин», раза два внезапно оглянувшись, вышел за ним.
— Садись по-новой, — буднично кивнул на кресло Магницкий.
— Это же, — Соловьев тряс щеками, — ты что?! Ты не видел?! Это же Борька ему подложил пушку! Бросил ему в ноги! Я же видел!
— Я не видел, — сказал Магницкий.
Капитан всмотрелся было в лицо Андрюши
Соловьева, в большое, откровенно озабоченное и глупое лицо, и перевел взгляд на взъерошенного Магницкого:
— А ты что думаешь?
Магницкий покосился, отвел взгляд, потом завел глаза под лоб и стал похож на виноватого пса.
— А ты ведь не веришь, что это я, — решил капитан.
— Пошел ты! — закричал Соловьев. — Да я б тебя, иуду, своими руками!
Магницкий же вздохнул:
— Если честно, Роальд, то все равно не верю. Только, Роальд Василич, везде твои отпечатки. Уже идентифицировали. Звонил туда я. Каварская убитая… там твои. В документах в той папке твои… Дело сгорело. Дома у тебя часть дела. А здесь — здесь — вообще!
— Но в самом первом-то случае! С Маркиным! У меня ведь алиби!
— И тот не сам умер. И ты там был. Если время рассчитать. Капустин
— Стоп! — рявкнул Соловьев. — Ты, Маг, о чем с этим гадом балакаешь?!
— Понял, — кивнул Роальд и повернулся к прихожей, — а ты как, Борис?
— А я? Я погожу выводы делать. Согласен?
— Нет, — сказал капитан, — хотя понять могу. Тут, Борьк, есть одна деталь. Машенька наша кое-что усекла. Понял? Насчет моего сейфа.
В прихожей появился «Сталин». Он выглядел чем-то очень довольным.
— Разговаривать с этим гадом немного погодя будем мы, — предупредил он, — только мы обстоятельно поговорим. Кому-нибудь не ясно? Арестованному можете дать закурить, чтобы он заткнулся. Вообще-то мне что-то не ясно, стоит ли вам доверять охрану. Поняли?
— Верно, — согласился Роальд, — смертельно устал! Закурить-то? — посмотрел он на Соловьева.
— Такому дерьму? — Соловьев неохотно слазил в карман. — На, дерьмо! Единственное, за что уважаю, что ты не писаешься со страху и на коленках не ползаешь. Да и то сказать — какая тебе теперь разница? Что три мокрых дела, что теперь пять. Один хрен уж.
Он передал мятую сигарету Магницкому, а уже тот — Роальду. Тем же путем прошла зажигалка.
— Андрюш, — сказал капитан, окутавшись дымом, — нам еще работать. Представь, как я буду к тебе относиться. Придется ведь тебе уйти. Я же тебя за человека больше считать не буду. Даже за клопа.
— На такие вещи не реагирую, — сказал Соловьев.
— Во сколько ты ее убил? — появился «Сталин». — Время?!
— Ее — Любу ты имеешь в виду? Ее убили примерно минут тридцать, тридцать пять назад… Нет, уже минут сорок.
— Если я попрошу всех выйти, — спросил «Сталин», — чтобы мне поговорить с этой сучкой наедине?
Соловьев пошел было к двери.
— Я не выйду, — сказал Магницкий.
Он, не моргнув, выдержал взгляд «Сталина». Тот сплюнул и вышел в прихожую. Соловьев вернулся на свое место у кресла.
— Зря ты с ним связываешься, — сказал он Магницкому, — не тот случай. Этот парень мастер своего дела, я таких видал. Сейчас бы он тряханул малого, да все бы и вытряс. Нам меньше хлопот.
Соловьев быстро огляделся и, словно не было тут вообще никакого капитана, перегнулся через кресло и капитана к Магницкому. Вислые щеки его вздрагивали.
— А ты что? Совсем чудной? Ему-то, — Соловьев показал толстым пальцем на Роальда, — один хрен — «вышка», а ты за него бочку катишь! Чего ты, не пойму? Отпечатки не его, что ли? Папку не он поджег? Из архива не он тырил бумаги? Каварскую не он?
— Каварскую-то я зачем убил? — уныло спросил Роальд, поднимая к ним бледный свой «арийский» лик.
— Ты же дома у себя был, — грустно доложил ему Магницкий, — и мы там только что были. Каварская же это… чтобы тебя заложить, успела еще днем твоей Людмиле анонимку прислать.