Зона мутации
Шрифт:
– Я ее не знаю, девку твою. И мужика этого, и того, кто с ними пошел. Как можно угадывать – где они сейчас и куда направляются? О чем думают? Что за планы в их головах? Может, если бы ты рассказал, что в ней такого для тебя…
– Если захочу – расскажу, – прервал он Машу. – А пока вот что. Свой кузовок доверия ты еще не наполнила. Родишь наследника, тогда может быть. Но и сейчас вижу, что с нужными знаниями от тебя больше пользы будет. Смотри!
Он стал указывать на другие кружки, от руки начерченные красным.
–
Маша приоткрыла рот. Названия эти она никогда и ни от кого не слышала, только видела в электронных картах и читала в книгах. Сейчас же их произносил жрец, обычно занятый увещеванием дикарей в том, что он разговаривает с небесными духами! Впрочем, карты и книги у него тоже были. Но откуда он знает, что там, куда тычет пальцем, до сих пор есть человеческие поселения? Это только со спутника можно увидеть! Или обойти их все пешком.
Довольный произведенным эффектом, Говорящий продолжил:
– Многих из руководчиков я знаю, с ними налажена связь. Мало быть главным среди горстки людей в одном месте, надо объединять остальных.
– З-зачем?
– Придет время и мы будем очищать наши земли от нелюдей! – в глазах его сверкнули искорки фанатизма. – Сделать это можно только всем вместе. Некоторые руководчики недооценивают тварей, считают их неразумными. О, как они ошибаются! Нелюди понимают, что мы собираемся в единый кулак. Собираются и они. Скоро будет война, Властительница! Нам с тобой уготовано встать во главе человеческой армии!
“Вот я попала-то, а…”
– Поэтому думай, вспоминай все, что может помочь людям в их священной борьбе!
Пафос его вдруг улетучился и Говорящий буднично заметил:
– Вот зря ты, все-таки, пристрелила человека с северо-запада. Точно о них ничего не знаешь? Жаль, жаль. Чувствую – те племена могли бы нам быть полезны.
“Те племена, вместе со всем их оружием, желанием убивать и насиловать, и еще с вертолетом, на котором они пока не научились летать, но вполне могут это сделать, сожрут тебя, дурака, когда все-таки сюда доберутся!”
– Ладно, давай съедим то, что на ужин приготовлено. И снова займемся… наследником.
Под потолком уже не было десятка праздничных ламп, все произошло буднично, рутинно. Говорящий снова, как и вчера, и все дни до этого, лежал рядом, стараясь восстановить дыхание, а Маша – потная и помятая – мечтала о сигарете, которую никогда не пробовала, но знала, что в подобных ситуациях это, вроде бы, помогает.
“Да я ведь и сама хотела ребенка. От него или кого-то другого... Какая разница? Он не глупее прочих. Пожалуй, даже умнее”.
В доме было несколько комнат и, если днем в них можно встретить кого-то из обслуги, то на ночь Говорящего и Машу оставляли одних. Она проснулась оттого, что рядом не чувствовала теплоты его тела,
Звуки были похожи на шаги, но слишком частые, будто кто-то опирается не на две, а сразу на четыре конечности. Потом ей послышалось глухое ворчание. Шаги приблизились, кто-то вошел в спальню.
Маша закрыла глаза, хотя ее лица и так не было видно. Она боялась пошевелиться и даже дыхание невольно затаила. Чувствовала, что тот, кто рядом, знает – она живой человек, а не куча тряпья на кровати. Живые люди должны дышать. Но не могла себя заставить!
Кто-то понюхал ее, фыркнул, засеменил к выходу. Шаги затихли в глубине дома. Маша медленно выдохнула, втянула в себя новую порцию воздуха. Больше ничего не доносилось до ее слуха. Можно было подумать, что все это ей приснилось. “Но ведь не приснилось же?!”
Медленно повернулась, чтобы убедиться, что она одна. Говорящего рядом нет. Ушел? Кто же был сейчас в комнате? Ночью в спальне горела только одна тусклая лампа и невозможно было с уверенностью сказать, что в темных углах не притаился кто-то еще. Она опять отвернулась, нащупывая под собой, в соломе, стальной клинок. “На Земле нет крупных животных, кроме тех, что мы с отцом выводили из замороженного генетического материала. Уже не одну сотню лет, как нет. А люди на всех четырех не ходят”.
Сон к ней не приходил до самого утра, до тех пор, пока в окна не заглянул бледный рассвет. Только тогда она забылась недолгой, сбивчивой дремой.
– Отлучался из дома ночью? – спросила она Говорящего с небом, разделяя с ним утреннюю трапезу.
– Просто поднялся раньше.
– Нет, ночью.
– У тебя какое-то беспокойство?
“Беспокойство. Еще какое!” Вслух же спросила иначе:
– И в дом никто не заходил? До рассвета?
Он отложил еду. Посмотрел на девушку сквозь внимательный прищур глаз.
– Никто не заходил. Не из-за чего переживать, это надежное место.
Маша смотрела ему в глаза так же пристально, как и он на нее. Передавала этим взглядом то, что не высказано вслух, но понятно обоим, что объясняло – “я догадываюсь, не надо дурить мне голову”.
Говорящий встал, со скрипом отодвинув стул.
– Ухожу в лес. Не больше, чем на три ночи.
– Зачем?
– По своим надобностям. Когда вернусь, можешь спать в отдельной комнате. Но вечером ты все равно моя, понятно?
Не дожидаясь ответа, он накинул верхнюю одежду и вышел из дома.
– Понятно, – сказала Маша сама себе.
Снегопад, наконец, прекратился. С приходом холодов жизнь в гнезде стала размеренной, неторопливой: запасов хватало, ходить каждый день на охоту или рыбалку не было никакой необходимости. Многие просто сидели по домам, занимались каждый своим ремеслом, возились с детишками. Грешили, радуясь жизни.