Зов крови
Шрифт:
— Всё, отвоевался, гроза крыс и поджигатель полей. Пора и честь знать, — пробормотал я насмешливо и использовал камень возврата. Руна на камне вспыхнула, рядом открылся переход, и я не стал заставлять его ждать. Мне нужна была помощь.
Вывалившись в знакомом погребе, я понял, что никто меня тут не ждет. На ослабших ногах ковыляя к двери, я думал, что буду делать, если мне не откроют. На крайний случай я мог запустить эволюцию выносливости, а потом слияние и надеяться на возросшие параметры тела. Но я боялся, что просто не переживу эволюцию. Либо обложиться едой и надеяться на регенерацию. Ну или пострелять в дверь и привлечь внимание.
Глава 7 «Больше, чем человек»
3 ноября
Хугель, Торговый Союз
Комиссар Крупп
«Они его упустили! Проклятые южане и их Торговый Союз!» — в очередной раз вернувшись к этой мысли, комиссар гневно встопорщил усы. Прибывшую в Хугель группу Особого отдела целый день изводили бюрократическими проволочками. В итоге им и вовсе запретили покидать служебный дирижабль, пока якобы отправленный в столицу запрос не подтвердит их личности и полномочия. По сути, прямо заявили — мы вам не рады и работать здесь не дадим.
Крупп понимал, что это был вызов, но не ему — Империи. Торговый Союз решил подлить масла на разгорающийся огонь гражданской войны. Группе пришлось сделать вид, что они возвращаются в столицу и, высадившись ночью за пределами города, проникнуть внутрь, в надежде быстро отыскать нужного человека, и так же быстро уйти. Увы, как оказалось, местные агенты решили сработать самостоятельно, в итоге потеряв трех человек и упустив Цель.
— «Нет ничего хуже инициативных дилетантов!» — подумал он, но делать было нечего. Энергетический след давно остыл. Аккуратный обыск предполагаемого места жительства Цели не дал ничего, кроме странного гобелена, и Круппу ничего не оставалось, кроме как возвращаться с поражением. Единственным светлым пятном в этой ситуации была информация об интересном ноже, которым обладает Цель. Комиссар был уверен, что новых кураторов его ведомства она заинтересует.
4 ноября
Брюгген, Торговый Союз
Марк Лоренц
Долго стучать не пришлось. Несмотря на грозные предупреждения, Ганс все же оставил рядом паренька из прислуги с наказом выпустить меня, если потребуется. Широкий козырек над спуском в погреб защищал от холодного дождя, что так и лил с неба. А позаимствованная в трактирном зале скамья и вовсе позволила караульному разместиться с неким намеком на комфорт. Где-то неподалеку не спали вооруженные чем попало мужики, и сам Ганс, как оказалось, не сомкнул глаз. Тем временем сквозь затянутое черными тучами небо уже пробивался новый рассвет.
Новость о том, что я вылез на свет, мгновенно облетела всё подворье. Поначалу никто не понимал, что случилось и что нужно делать. Было даже несколько обмороков. Однако стоило Гансу, по своему обыкновению взять все в свои руки, как дело пошло. Меня тут же отвели в комнату и уложили в кровать. Маргарет, такая же бледная, как и я, вызвалась быть сиделкой. Похоже, крысиный яд был совсем не прост. Раны выглядели скверно и глядя на воспаленное мясо, я нервничал еще больше. Кажется, я успел привыкнуть к возможностям регенерации, а мысль о том, что она
Городским лекарем был худощавый господин лет пятидесяти со спокойным взглядом человека, много повидавшего за свою жизнь. Действовал он решительно и, насколько я могу судить, со знанием дела, что несколько добавило оптимизма всем присутствующим. Получив от меня необходимые пояснения, лекарь не стал зря переводить дурманящие настойки и сразу принялся за работу.
Приятного было мало. Да по сути, приятного и вовсе не было. Я не особо следил за действиями лекаря, но, кажется, он всерьез задался целью проверить мой болевой порог. А из анестезии был только деревянный кляп, чтобы удобно было стискивать зубы. Меня лихорадило, пот лился ручьями, сопротивление держало в сознании и немного помогало терпеть боль, но соображал я плохо.
— Вы слышите меня, Марк? — обратил на себя внимание лекарь.
— Д-да, — ответил я, предприняв для этого некоторые усилия.
— Я промыл и зашил раны, но не вижу смысла скрывать. У вас заражение крови, и обычный человек на вашем месте был бы обречен. Теперь вся надежда на ту способность, что сохраняла вам жизнь до сих пор. Вот, выпейте. Это укрепляющая настойка. Возможно, она поможет, а я больше ничего не могу сделать, — лекарь передал пузырёк Маргарет. Та помогла выпить горькую настойку, и я вновь стал проваливаться куда-то на границу двух миров. Но статус в интерфейсе оставлял некоторую надежду на выздоровление.
Состояние и эффекты: «Отравление I», «Заражение крови II».
Провалявшись весь день в полубреду, под вечер сознание прояснилось, и ко мне пожаловали гости. Пришел человек из городской жандармерии. Вместе с ним был знакомый лекарь, который не без удивления подтвердил, что я чрезвычайно быстро иду на поправку. Видимо, он до конца не верил в то, что какая-то там способность может меня вытащить. На первый взгляд у жандармов не было ко мне претензий. Пожилой жандарм, господин Курхе, занимавшийся административной работой, был настроен благосклонно. Расспросив меня об опасностях крысиного осколка и обстоятельствах моего ранения, он охотно поделился новой информацией.
С его слов выходило, что через пару часов после начала нового этапа из Хугеля пришли инструкции. Кто-то, имеющий более высокий, чем у меня, доступ к информации, сообщил, что переход в осколок можно закрыть, уничтожив «Сердце осколка». Либо убивать тварей, что препятствует накоплению сил вторжения. Иначе группы монстров будут прорываться в наш мир, и численность этих групп будет расти до тех пор, пока не стабилизируется переход, а затем начнется полномасштабное вторжение.
В городе было несколько обнаруженных осколков, и пока ни один из них не был закрыт. Но специальный отряд при поддержке ополчения занимался зачисткой и прочесывал город. В крайнем случае, можно было рассчитывать на подкрепление из Хугеля. Однако там, я уверен, сейчас и своих забот хватает.
О чем-то подобном я догадывался, но кое-что жандармы, похоже, упустили. Я был практически уверен, что не только монстры своими визитами к нам стабилизируют переход, но и толпа жандармов с ополченцами вносят свою лепту в этот процесс.