Зов Оз-моры
Шрифт:
Варваре стало совсем не по себе! В деревне, где она родилась и прожила семнадцать лет, иногда тоже случались озказнет. Однако папа и мама не рассказывали дочери об этих жертвоприношениях. Лишь однажды, когда девочка замучила отца расспросами, он пробурчал о радости на лицах жертв: «Толга, их ведь не просто наряжают, как перед свадьбой. Их готовят к встрече с богами. Это счастье, неописуемое счастье!»
Варвара и тогда сомневалась в честности отца, а сейчас полностью убедилась в лживости его слов. Лицо Пулукша не было радостным. Оно одеревенело от ужаса, а в его зрачках зияла чёрная, бездонная
«Никакая встреча с Ведь-авой не сделает его душу счастливой, – поняла Варвара. – Видно же, что он был бы рад остаться в нашем мире. Однако ничто уже не изменит его судьбу. Инжаня приговорила его к смерти, и скоро он окажется в Тона ши. Отсрочить этот миг может лишь гибель Дениса. Если пуромкс решит принести в жертву и его, то за ним отправят подводу. Пулукш тогда поживёт ещё немногоо – ровно столько, сколько будет ехать телега… Оцю Шкай, вярде Шкай! Спаси моего супруга!»
Тем временем слово взяла Инжаня.
– Толга не солгала, – сказала она. – Она очень точно описала мне Вирь-аву. Она упомянула такие подробности, о которых знают только оз-авы.
Тут же напористо зазвучали возражения:
– Но ведь Толга – дочь оз-авы.
– Нам запрещено рассказывать о богах даже сыновьям и дочерям, – парировала Инжаня. – За это Мастор-атя приговаривает наши души к тысячелетним мукам. Толга вправду видела Вирь-аву, не сомневаюсь в этом. Неужели богиня леса спасла Дениса для того, чтобы мы принесли его в жертву богине воды? Если мы упустим случай и откажемся от её дара, у нас не будет кузнеца-оружейника. Мало того, Вирь-ава обидится на нас, разгневается и лишит нас грибов, ягод, дичи… Она не станет выводить из леса заблудившихся. Она натравит волков на наш скот. Неужели вы этого хотите?
Люди ещё долго шептались, но, в конце концов, вняли доводам жрицы. Раздались крики:
– Не откажемся от дара Вирь-авы!
Тут же раздался зычный и властный голос Офтая:
– Ну, а теперь пора вознести хвалу богине воды! Толга, ты готова?
Варвара всё ещё не верила своему везению. Как же хорошо у неё всё сложилось! Пуромкс решил принять в общину и её, и Дениса. Она теперь станет жить среди людей своего народа и своей веры. В собственном доме, с желанным мужем. Ведь-ава услышит её пение и вознаградит здоровыми детьми. Однако у этого счастья всегда будет горький привкус. Привкус гибели Пулукша.
Она ещё раз посмотрела на него, и её охватил ужас. Ей захотелось убежать с луга, лишь бы не видеть этих людей, эту мельницу, этот омут…
«Если я сейчас откажусь петь, что это изменит? Парня всё равно уже не спасти. Его так или иначе принесут в жертву», – начала успокаивать себя Варвара… но гадкое чувство не уходило. Её знобило, мутило, поташнивало…
– Толга не просто чужачка! – вдруг раздался чей-то возглас. – Она жена христианина. Разве можно ей доверить пение шкай морот?
Варвара готова была расцеловать того, кто это прокричал. Может, теперь петь гимны поручат кому-то другому? Тогда она убежит
Но нет! Зазвучал властный голос инь-ати:
– Решать вам, но учтите: Ведь-ава хочет, чтобы хвалу и ей, и другим богам вознесла Толга. Она не христианка. Она не верит в Святую Тройцю и не носит креста. И не забывайте, что никто из нас не вечен. Когда-нибудь Инжаня уплывёт в Тона ши по Чёрной реке. Кто тогда её сменит? Лучше Толги нам никого не найти.
– Инжаня, у тебя уже есть ученица, – опять загудела толпа. – Чем плоха Нуянза?
Офтай поднял руку, и заговорила Инжаня:
– Позавчера Толга уже пела на керемети. Слышали её не только вы, но и боги. Им понравилось её пение. Разве можно Нуянзу сравнить с нею? Пусть каждый из вас честно ответит себе на этот вопрос.
– Да, у Толги мощный голос. Она всех заглушила. Даже тебя, Инжаня! – закричали одни. – Но ты пела лучше.
– Нет, Толгу было слышно хуже,– возражали им другие. – Но наша оз-ава вправду поёт лучше.
– Я, но не Нуянза, – властно произнесла Инжаня. – С ней и сравнивайте Толгу.
– Нуянза родилась среди нас, а Толга – чужачка! – зашумели люди.
Инжаня дождалась, когда выкрики закончатся, и сурово просипела:
– Разве дело в этом? Толга – дочь оз-авы. Она поёт не бездумно. Она знает все наши гимны и понимает их смысл. Она рослая, стройная, миловидная… Во время озксов боги станут любоваться на неё. У неё тонкий слух, она чувствует красоту наших священных песен. Со временем она станет петь лучше, чем я. Кто не расслышал её позавчера, пусть убедится в этом сегодня. Петь ВСЕ шкай морот сегодня будет Толга!
– Даже Оз-мору? – послышались недоумённые голоса.
– Даже Оз-мору, – кивнула Инжаня.
Люди ещё долго решали, кто станет возносить хвалу богам. Когда шум затихал, Инжаня хрипло, но веско говорила о вышней воле:
– Так повелела Ведь-ава! Неужели пойдёте против неё?
В конце концов, все вняли словам оз-авы и в один голос закричали: «Толга, пой!»
Волынщики затянули вязкий, как смола, мотив, и Варвара запела Оз-мору, забыв о своих недавних муках совести. Шесть звонких девушек начали вторить ей согласным хором. Закрутилась в гипнотическом танце Инжаня, сверкая воспалёнными глазами.
Варвара пела взахлёб, как глухарь на току. Она не видела, не чувствовала и не слышала ничего, кроме звуков своего голоса. Он стелился по траве. Он взлетал к небесной тверди, к хрустальному обиталищу Вярде Шкая. Он проползал в дремучий мшистый бурелом, во владения Вирь-авы. Он зарывался в подземное царство живого мертвеца Мастор-ати, закованного в железные латы. Он, как повилика, обвивал Древо жизни и Древо смерти. Он нырял в бессолнечные глубины омута, где пряталась прекрасная и кровожадная владычица воды.