Зоя. Том первый

Приходько Анна

О Зое пани Анна не спрашивала, боялась затронуть слишком личное и испортить отношения. Она после признания сына через силу взяла себя в руки. К ней во снах являлся Густав и умолял простить Янека, остаться с ним в хороших отношениях, любить его живым. И пани прислушалась.

Проснувшись как-то утром, она решила всё изменить. Поначалу хотела сразу поговорить о Зое, но остановила себя. Янек был теперь другим. Раньше у пани были возможности заглянуть Янеку в душу и подсказать верное решение. Но теперь всё изменилось. Может

быть сердце сына очерствело, стало безразличным ко всему. Всё предстояло выяснить, и как раз для этого судьба подарила много времени, так как сын теперь сидел дома.

Но девушка, так сильно полюбившая Янека, не давала ей покоя. И сегодня, встретив Зою на причале, пани Анна решила, что поможет влюблённым. Сделает всё, что будет в её силах. Даже если придётся переступить через свою гордость. Она уже подумывала обратиться официально к Зоиным родителям и начала наводить о них справки.

– Зоя, Золото, – произнесла пани Анна. – Я хочу сказать, что если твой любимый остановил тебя, не позволил сделать необдуманный шаг, не окунул в пропасть грехов, то ты должна благодарить его.

От слова «Золото» у Зои забилось сердце. Янек часто называл её так. И Зое показалось, что пани Анна произнесла это голосом Янека, с такой же нежностью и интонацией.

Девушка даже оглянулась, вдруг это не портниха сказала, а рядом стоит он, произносит дорогие сердцу слова.

Но Янека не было, и Зое стало ещё грустнее, а пани продолжала:

– Не обижайся на него, возможно, его воспитание не позволяет идти против правил. Прими это как знамение, как совет Господа.

– Я приняла, спасибо, – сказала Зоя отрешённо. – Мне пора домой. До свидания, пани Анна.

Портниха кивнула, долго смотрела вслед Зое. Несколько раз порывалась остановить её, крикнуть, что с её любимым всё в порядке, но сдержалась. Она действительно не могла сейчас понять, любит Янек Зою, или уже разлюбил. А калечить юное девичье сердце пани Анна не стала.

Побыла на причале ещё немного и засобиралась домой с целью заглянуть в душу сына и помочь, помочь…

* * *

Галя была начеку. Как только Зоя вышла, она, оглядевшись по сторонам, быстро отперла дверь в квартиру Кирьяновых и тихонько проникла внутрь. Открыла сундук с вещами Евдокии Степановны, достала халат, в который та прятала деньги. Гале этот тайник показала Зоя.

Евдокия Степановна всё сэкономленное вшивала в халат. Зоя как-то застала мачеху за этим занятием, сделала вид, что ничего не увидела. А сама взяла на заметку, тем более в случае побега эти деньги очень пригодились бы.

Сдуру рассказала Гальке, а у той глаза загорелись. Вот она сегодня и проникла на чужую территорию. Отпорола иглой подкладку халата, пролезла своей худенькой рукой, схватила кипу денег. Вытащила аккуратно, зашила. Положила халат на место, закрыла сундук, а

украденное сунула за пазуху и вышла. Повезло, что в коридоре никого не было.

Гале понадобились деньги для входа в тайное ночное общество, где обсуждали свободу и борьбу за свои права. За вход и членство в этом обществе нужно было заплатить. Накопления родителей трогать не стала, они каждый день пересчитывали свои богатства. А в случае кражи из квартиры Кирьяновых на неё никто и не подумал бы. Вот Галя и осуществила свою задумку. Быстро переоделась, вышла на улицу. Теперь нужно было найти того, кто обещал помочь. Но в условленном месте никого не было. Договаривались встречаться каждый чётный день с 11 до 12 по полудню.

– Обманул, видимо, – с досадой произнесла Галя. Побрела домой и вдруг увидела Таисию. Подняла голову, выпрямила спину и важно прошла мимо.

Таисия от такой напыщенности расхохоталась до слёз.

* * *

В голове у Макара до сих пор не вязалось то, что Николай женится на Зое. Хотя замужество освободило бы Таисию. Появилась маленькая надежда на то, что она обратит внимание на Макара. Но сама по себе ситуация не устраивала юношу. Зоя была знакома с Николаем, но не знала, что он выбран для неё.

«А Янек? Как он к этому отнесётся?» – много вопросов задавал себе Макар.

Отец и сын больше не разговаривали. Добрались до Саратова. Григорий Филиппович по старым связям за один день устроил сына на мельницу. Сходили на могилу к Марии. Долго сидели, каждый думал о своём.

Макар мысленно просил мать помочь ему и Зое. А Григорий Филиппович жалел, что Мария ушла и не забрала его с собой.

Брату Зои выделили комнату в общежитии. На прощание отец похлопал сына по плечу, произнёс:

– Ты прости меня. Знаю, что в обиде. Но я шкуру твою спас не только из-за любви к тебе. Я за себя боюсь больше всего и за Евдокию. Ты молодой, Зоя ещё девчонка. У вас вся жизнь впереди, а я как осенний листок, если упаду, то растопчут, раздавят и следа не останется. А вам ещё жить и жить. Сил и здоровья хватит на всё. Работай, сынок. Трудись. Выбей из головы всю революцию.

И не возвращайся больше в Ростов. Ищи себе здесь жену, рожайте детей. Пиши письма. Я буду рад узнать, как складываются твои дела. Прощай, Макар!

Сын ничего не ответил отцу. Посмотрел на него пристально. Хотел сказать спасибо, обнять, уткнуться носом в его плечо, поведать о любви к Таисии, попросить, чтобы не выдавал Зою за Николая, но молчал.

Обида была выше, шире всех остальных переживаний. Она охватывала его всего, заставляла злиться на отца, ненавидеть его.

А маленький мальчик внутри рвал обиженные струны, просился на свободу, кричал что есть силы. Но голос его тоненький, писклявый не мог прорваться через плотно сомкнутые губы.