Зоя. Том первый

Приходько Анна

Он разогрел суп, принёс в комнату.

Зоя лежала в кровати и слышала, как отец шуршит на кухне, но не встала.

Григорий поставил суп на стул, подложил подушку под спину Евдокии, помог подняться в положение полулёжа.

– Я покормлю тебя, Дунечка, – произнёс он.

«Точно умерла», – подумала Евдокия.

Григорий присел рядом и поднёс первую ложку ко рту жены. Она поначалу сжала губы. Хотела сказать, что сама справится.

– Ну чего ты, – заволновался муж, – говорила же, что есть хочешь.

И

всё-таки произнесла:

– Гришенька, да я и сама могу, ты тоже покушай.

– Дунечка, ты же знаешь, я не отстану, открывай рот.

Жена сдалась. Пока Григорий кормил Евдокию, изучал её губы.

«Когда же мы целовались в последний раз?» – подумал он.

И не смог вспомнить, отметил только, что за полтора года жизни в Ростове точно не было никаких поцелуев.

Ему стало как-то не по себе. Неприятная жидкость подкатила к горлу, превратилась в комок.

Хотел откашляться, да посчитал, что не к месту. С трудом избавился от неприятного ощущения.

Всё больше удивлял самого себя. Как мог не замечать женщину, живущую рядом с ним и иногда спящую под его боком?

А сегодня словно прозрел. Евдокия не смотрела на него сейчас, отводила глаза. А он всё пытался поймать её взгляд. Стал бояться, что разлюбила его бесчувственного. А когда суп закончился, и их глаза наконец-то встретились, у Григория сердце в пятки ушло.

Как она смотрела на него! Не иначе как на Бога!

Григорий отставил тарелку, подвинулся ближе. Евдокия вжалась в подушку. Он ещё ближе. Услышал, как стучит её сердце, или его? Григорий уже ничего не соображал. Тонул в её глазах. Коснулся руками плеч, словно проверял, действительно ли перед ним жена, а не призрак.

Евдокия от прикосновений мужа вздрогнула. Испуганно смотрела на него. Не было у неё объяснений поведению Григория. Никогда она не видела такого взгляда, каким сейчас муж изучал её.

А он провёл нежно по выступающим ключицам. На мгновение сравнил их с мягкими формами Валентины. Отбросил эту мысль быстро. Провёл ещё раз и медленно опустил руки к груди.

Евдокия дёрнулась, убрала его руки. Ей стало ещё страшнее, словно она молоденькая девушка, впервые оставшаяся наедине с мужчиной.

Но Григорий вернул свои руки туда, откуда она их убрала.

– Дунечка, – прошептал он. – Какая ты у меня красивая! Прости меня, родная!

Евдокия тяжело вздохнула. А Григорий стал медленно покрывать поцелуями её лицо.

Зое не спалось. Сначала она раздумывала над тем, где всё-таки две ночи был отец. Он вообще стал странным после исчезновения Макара.

И даже сегодняшняя картина удивила её. Отец разминал ноги мачехе, а ведь только недавно та жаловалась, что он не подходит к ней, и ласки от него не дождёшься.

Всё это не давало Зое покоя, но и объяснять своё отсутствие перед дочерью отец всё равно

не стал бы. Оставалось только смириться или при случае спросить у Евдокии. Как быстро пролетел день: то мачеху успокаивала, то ходила за продуктами, то готовила. А потом сидела тихо, боялась разбудить уснувших среди бела дня родителей.

Так и не успела к Янеку. Больше всего Зою мучил вопрос о том, уйдёт ли завтра отец на работу. Ведь если он останется дома, то встреча с Янеком опять отложится.

А так не хотелось расставаться надолго!

Да и пани Анна может подумать, что Зоя неблагодарная, раз не приходит на занятия.

Вспомнились вдруг слова мачехи о том, что нужно присмотреться к пани. Ведь портниха может быть не такой хорошей, как кажется со стороны.

Но Зое в матери Янека нравилось всё: и осанка, и красивая одежда, и речь. И уже даже то, что она скрыла изначально родство с Янеком. Ведь после того как Зоя вывернула всю душу наизнанку, пани Анна поняла, что девушка по-настоящему любит её сына, и позволила им быть вместе.

«Всё, что происходит сейчас – это лучшее моё время, – думала Зоя. – Ещё бы упросить матушку, чтобы поговорила с отцом. Может быть, он пересмотрит решение, и я смогу сама выбрать мужа. Раз папенька так изменился, то есть надежда».

Зоя поднялась с кровати, встала перед небольшой иконкой на колени и начала шептать:

– Маменька, тебе там на небесах видно же всё. Помоги мне, маменька! Если Макару не получилось помочь, то помоги мне. Молюсь каждый день, ты видишь всё это. Я измучилась уже от своей любви. Прошу тебя, дай отцу мудрости не губить меня. Не хочу я, маменька, невольницей быть.

Помолившись, Зоя опять легла на кровать.

Мысль о побеге давно не грела душу. Да и Янек, видимо, тоже не торопился с этим. Зое хотелось остаться в городе, пойти учиться вместе с Янеком, чтобы не расставаться ни на секунду.

Для учёбы нужно было разрешение отца. Девушка как-то по прибытии в Ростов заговорила об этом, но тот был не в настроении и сказал:

– Раньше надо было думать, замуж скоро, прошло твоё время. Вот Галька вовремя спохватилась, и уже почти окончила гимназию. А ты непонятно чем занималась. Всё выгораживала тебя Евдокия.

Эх, знал бы я, как вы меня дурите, обеих бы поколотил. Да не было времени следить за вами. Что с баб возьмёшь-то, когда мозги куриные?

Каждый день молю Бога, чтобы побыстрее замуж тебя выдать и откреститься от ответственности.

Зое тогда стало обидно, и она уже соглашалась с комитетчиками насчёт свободы. Сложилось впечатление, что стремление отца совершенно не связано с любовью к дочери. Было ощущение, что он устал от детей. Вот Макара не трогал, жену ему не искал, а теперь это вообще не имело смысла. От Макара осталась только память.