Зоя. Том первый
Шрифт:
Вышла из своей комнаты и увидела сына. Янек свернулся калачиком и крепко спал в кресле.
«Уступил свою комнату Зое, – подумала она. – Спи-спи, сынок. Ты теперь счастлив будешь и за меня, и за себя».
Анна прошла мимо тихо-тихо, чтобы не разбудить сына. Оделась и вышла на улицу. Поёжилась от мороза, ускорила шаг. Подходя к одной из пришвартованных барж, она услышала писклявый голос:
– Тётенька, тётенька, у вас лоскутик упал, можно я себе возьму? У меня куколка замёрзла.
Анна оглянулась и увидела девочку
– Куколка замёрзла, холодно очень, разрешите? – повторила девочка.
– Да ты сама как куколка! Не замёрзла? – спросила пани Анна улыбнувшись.
– Не-е-ет, меня в харчевне приютили, жду, пока там клопов потравят, и обратно зайду. Приезжие мы с братом и матушкой. Они заболели, как только мы сюда приехали. Матушка немного поработала и помёрла, и брат за ней. А я вот с куколкой осталась.
Девочка протянула Анне тряпичную куколку и продолжила:
– Мне её матушка сшила. А одежды не хватает совсем.
Девочка смотрела на Анну умоляюще.
– Один всего лоскутик, вы бы даже не заметили, что он выпал. А мне матушка не позволяет чужое брать. Так ведь и руки могут отбить ворам, и в ссылку отправить. Есть нам было нечего. Отец в амбар хозяйский ночью залез, хотел зерна с ладошку взять на похлёбку, а там барин оказался с моей матушкой.
Она барину сапоги ночами чистила, она мне сама так сказала, а барин ей овсом платил. Так отец кинулся на барина, а тот по папеньке кнутом стеганул, да папенька и упал, и не встал больше. И за это погнал нас барин из дома.
Матушка сказала, что за воровство погнал, которое отец сделать хотел. Вот мы и добрались до Ростова.
Трудно с нами было матушке. Но она, слава Богу, отмучилась. Им с братом теперь там хорошо. А меня вот к себе не зовут. А я хочу к ним. Там в раю, говорят, хорошо. Тепло, светло, еды много.
Анна украдкой смахнула слёзы.
– А как зовут тебя? – спросила она у девочки.
– Софья, так нарекли меня в честь барыни. Она роды у матушки принимала и приказала так назвать.
Анна покачнулась, перед глазами всё поплыло…
– Ой, что-то на вас лица нет, – услышала она голос девочки откуда-то издалека.
Анна очнулась. Пошевелилась, увидела, что лежит на лавке. В нос ударил резкий запах жареной картошки и варёного мяса не лучшего качества. Пани Анна закрыла нос, а потом начала сильно кашлять.
Тут же к ней подбежала полноватая женщина и крикнула громко:
– Сонька, очнулась твоя мадам! Повезло тебе, что не окочурилась, а то я тебя вместе с ней на тот свет отправила бы.
Анна откашлялась, потёрла виски. В этот момент к ней подбежала девочка.
– Ой, тётенька, напугали меня! Вы когда упали, ещё лоскутки потеряли, я их все до одного собрала.
Женщина, которая звала Софью, уставилась
– Долго лежать будем? Некогда мне тут с вами прохлаждаться. Сейчас баржа прибудет, моряков кормить нужно. Много вас таких. Небось, поспать захотелось, вот и притворилась обмороком. Давайте, вставайте, – прикрикнула она на Анну.
Портниха поднялась с лавки, поправила одежду.
– Ой, простите великодушно, не признала сразу, сама пани Левандовски прибыла в моё укромное местечко, – язвительно произнесла женщина, видимо, хозяйка харчевни. – Чего ты, Сонька, наговорила, что пани Анна в обморок упала?
Софья хлопала глазами, переводя взгляд с Анны на хозяйку.
– Это ваш ребёнок? – спросила пани.
– С чего бы это мой? Я отродясь никого не рожала и не собираюсь. Чего нищету разводить? Вот толку, что мать её родила? Сама сгинула, а её оставила. А мне оно надо?
Это хорошо, что есть в харчевне, чем покормить. Не шикует девчонка, работать учится. Но мне она не нужна. Уж больно часто носится со своей куклой. В общем, толку от неё нет. Ростом мала, до печки не достаёт, картошку чистит всю в отходы.
– Она ребёнок ещё, – возмутилась пани Анна.
– И что? – хозяйка приблизила к Анне своё лицо. Пани поморщилась и закрылась рукой, как бы защищаясь от нападения. – Ребёнок, а жрать просит как взрослая, вот пусть и работает. У меня не дом милосердия, я вот это всё своими ручками содержу.
Хозяйка потрясла руками перед лицом Анны и продолжила:
– Это вы белошвейка, руки только в серебряной воде купаете. А мне работать надо, чтобы не сдохнуть от голода.
Анна больше не могла находиться ни в этом помещении, ни в этом обществе. Она схватила Софью за руку и быстрым шагом пошла на выход. Девочка не успевала за ней, почти бежала.
– Давайте, давайте, забирайте её! – кричала хозяйка вслед. – Мне не нужны нахлебники!
Анна почти выбежала из харчевни.
– Тётенька, а куда же мы? – причитала Софья. – Вы же лоскутки забыли. Давайте вернёмся, а? Куколке-то холодно очень!
– Я твоей кукле сама одежду сошью, – пообещала пани Анна. – Есть хочешь?
– Хочу, – пропищала девочка.
По дороге домой пани Анна сильно замёрзла, пожалела, что не оделась теплее. Открыла дверь и пропустила Софью вперёд.
– Раздевайся, – скомандовала она. – Клопами покусана?
– Нет-нет, – прошептала девочка. – Чистая я, в баню хожу с бабами.
– Одежду всё равно выброшу. Будет у тебя новая. Мне клопы не нужны.
– А как же я без тулупа-то? На улицу не выйду же, – запротестовала Софья.
– Ничего, дома посидишь, пока новую одежду не куплю, – Анна была раздражена.
Девочка сняла тулупчик, валенки. Медленным шагом вошла в гостиную.
– Ой-ой, ну прямо как у барина стол. Вот такой же был у него, когда мамка там работала.
Софья осматривалась. Потом остановилась перед столом.