Звенящая медь

Соло А.

На лице Эндрю впервые появилось хоть что-то, похожее на человеческие чувства: тень разочарования и печали.

— Что стало с ребенком Мэри? — встрепенувшись, подозрительно спросил Джеф.

— А, — вяло отмахнулся Эндрю. — Понятия не имею. Отдал его Элис, пусть играется. Мэри всё равно не в состоянии ухаживать за ним, а мне он оказался бесполезен. Тут, видно, как в истории с Вавилонской башней: Господь не желает пускать людей в небо, оставляет чудо творения за собой…

Некоторое время Эндрю смотрел на пламя керосиновой лампы, а потом проговорил задумчиво, обращаясь не столько к Джефу, сколько к самому себе:

— Где я ошибся? Чего не учёл? Модифицированные

гены должны были проявиться, как доминантные, и передаться потомству. Но — ничего, совсем ничего… Природа — ремесленник, а не художник, ей не нужно совершенство. Во всех модифицированных локусах этот мальчишка — точная копия Марио.

— Случайность, — пожал плечами Джеф.

— Нет, закономерность. Я проверял, сравнивал детей родителей, обладающих уникальными талантами, с контрольной группой — детишками из ближайшей школы ЕГЦ. В том числе тестировал твоего. Поздравляю, Крысёныш, ты — обычный одобренный природой идиот. Марио тоже. Но тебе, в отличие от него, повезло оплодотворить такую же никчёмную идиотку…

— Эй! — возмутился Джеф. — Не смей припутывать к своим исследованиям моего сына!

Эндрю от этих слов будто проснулся. Выражение его лица снова сделалось непроницаемым.

— А кто мне помешает? — сказал он, уставившись холодным взглядом Джефу прямо в глаза. — Ты, что ли? Так я тебе напомню: несовершеннолетний Тимати Уоллис с прошлого года обучается в школе-интернате для одарённых детей на Иордании за счёт храма. Пока не расплатишься с долгами, он принадлежит ЕГЦ, а не тебе.

Джеф почувствовал, как у него встали дыбом волосы на загривке. И подумал вдруг, что сидит слишком близко к Эндрю для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но выказывать страх было нельзя. Усилием воли Джеф заставил себя дышать ровнее и спросил максимально спокойно:

— Так что там с Мэри? Если она тебе всё равно больше не нужна, отпусти её со мной на Даффу. Пусть доживёт отпущенное ей время на воле. Она любит море и ачей.

— Гхм, Джеф… Ты даже не Крысёныш, а просто мышь лабораторная. Крысы обычно умнее. Ей теперь всё равно! Даже будь это не так, для Мэри единственная возможность продлить существование — нахождение под излучателем. Либо установка чипа. Но наличие рабочего чипа исключает возможность появления под открытым небом в светлое время суток. Ачи заклюют. Поверь, я знаю, что говорю: серьёзные проекты часто начинаются с опытов на себе.

«Ну да, — подумал Джеф. — Вот, значит, почему этот тип так омерзителен большинству нормальных людей. Он почти не человек. Лабораторию, в которой выросла Мэри, открыли семьдесят лет назад, и Эндрю уже тогда был состоявшимся учёным, руководителем научной группы. Ему, должно быть, сейчас лет сто пятьдесят или даже больше. И он до сих пор жив и работоспособен только потому, что напичкан электростимуляторами. Могу себе представить, как он бесит ачей… Стоп! А как же я сам?»

— Когда я жил на острове Чиля, у меня стоял рабочий чип, — произнёс он вслух. — И ачи меня не убили.

В глазах Эндрю мелькнул интерес. Он легко встал из-за стола, вышел из лаборатории, а через минуту вернулся со стопкой книг. Одна из них оказалась печально знакома Джефу: в ней хранилось заверенное его подписью согласие на считывание и инактивацию чипа.

Некоторое время Джеф наблюдал, как Эндрю энергично роется в журналах и книгах, бормоча себе под нос непонятные комбинации цифр и букв. Потом он, видимо нашёл всё, что искал. И сказал вполне дружелюбно:

— Крысёныш, а в этом что-то есть. Твой чип из редкой серии, давно снятой с производства, и рабочий диапазон

у него отличался от распространённого сейчас. Удивительно, что эти чипы всплыли в таком захолустье, как Дэлиция. Но значит, если как следует поискать, можно найти их в продаже. Для Мэри установка подобного чипа — неплохой выход. А после почему бы ей не пожить на Даффу... Возможно, в богатой раздражителями среде она будет регрессировать медленнее. Надо поисследовать влияние местных факторов. Может, это даст нам дополнительный источник дохода?

— Тебе, вроде, поручали исследовать совсем другое, — не удержался Джеф. — Подводных соседей.

— Что там исследовать? — отмахнулся Эндрю. — Я уже выяснил всё, что мог: под водой работает автоматизированная установка. Не знаю, кто её собрал, но эти ребята нашли какой-то элегантный и недорогой способ фильтрации морской воды. А она тут имеет весьма интересный состав: золото, серебро, молибден, индий, кобальт… Да ты сам для меня пробы делал. Вообще, что ли, в результаты не смотрел? Короче, наши подводные соседи занимаются добычей полезных ископаемых, а заодно потихоньку опресняют океан. Как и для чего — не спрашивай, не моя область. Над этим пусть Катарина себе голову ломает. Но, помяни моё слово, однажды хозяева установки явятся, чтобы забрать добычу, и тогда… Чёрт возьми, из того, что нам уже известно, легко сделать вывод: всем, кого они здесь найдут, крупно не поздоровится.

И Эндрю невесело усмехнулся. А потом указал Джефу на дверь:

— Ладно, всё, иди отсюда. Не мешай мне работать. Как только состояние Мэри стабилизируется, я с тобой свяжусь.

Не верь ушам своим

Уходить, не выполнив задуманного, Джеф не собирался.

— Вот увижу Мэри, тогда и избавлю тебя от своего общества.

Эндрю посмотрел с брезгливым удивлением, словно с ним вдруг заговорил таракан. Однако прошли времена, когда Джефа можно было этим смутить. «В конце концов, что я теряю? В худшем случае Эндрю даст мне по шее и выставит вон», — подумал он и ответил прямым нахальным взглядом. Выражение лица Эндрю сделалось кислым.

— Хочешь убедиться, что я её не съел?

— Примерно так.

— Валяй, — Эндрю кивнул в сторону ширмы. — Но на многое не рассчитывай. И не вздумай её волновать: стресс не принесёт ничего, кроме вреда.

Джеф приблизился и, с трудом подавив недобрые предчувствия, заглянул за ширму.

Мэри сидела за столом спиной к входу. Писала что-то или, может, рисовала? Простенькое серо-голубое платье с белым воротничком, волосы уложены в аккуратную косу… На мгновение Джеф почти поверил, что всё будет как прежде, и буднично бросил:

— Привет.

Мэри вздрогнула, обернулась — и надежды рассыпались прахом. На Джефа смотрели чужие равнодушные глаза.

Он ожидал увидеть ту самую Мэри, к которой привык, которую хорошо знал: решительную, дерзкую, чуть взбалмошную, всегда твёрдо уверенную в своей правоте. Сидевшая за столом была похожа на Мэри, словно сестра-близнец, но застывшее выражение вялой скуки делало почти неузнаваемыми её черты. Движение тоже вышло каким-то скованным и неловким.

Джеф невольно поёжился. И удивился про себя: неужели эта женщина когда-то казалась ему привлекательной? За неделю, проведённую в замке, Мэри постройнела в талии, с её щёк ушла краснота, исчезли тонкие морщинки — подарок морского ветра и злых солнечных лучей… В то же время она словно погасла изнутри. Вместо измученного и больного, но друга, на Джефа смотрела угрюмая незнакомка.