Зверь Лютый. Книга 19. Расстрижонка
Шрифт:
Последние фразы он, вдруг остервенясь, прорычал мне в лицо, наклонившись ко мне всем корпусом. Брызги его слюны долетели до моего лица. Пришлось утираться. Демонстративно - одним пальчиком.
– - Ну и здоров ты. Брызгаться. Все очи мне заплевал. Что, братец, прочихался злобой своей? Грозен ты, грозен. Мозгов бы ещё - цены не было. Ты всё верно рассудил. Был Ибрагим, потом ты. Между вами - я. Спокойно! Я ей брюхо не надувал! И - не мог. Как тебе и сказывал прежде. Только вот представь: вот сели они в барку, вот барка поплыла, вот она горит, вот Анна по бережку бежит, вот я её нахожу
Я сделал паузу, внимательно вглядываясь в это чуть татарское, чуждое, средневековое, бородатое лицо. Постоянно высокомерно-презрительно запрокинутое. Становящееся с каждой прогулкой по краю моей смерти с его участием - всё более знакомым и родным. Скоро, поди, и облобызать в умилении потянет. Ещё подрасту немножко - в лобик целовать буду.
Я повторил, последовательно рубя, для наглядности, ребром одной ладони по другой:
– - Вот - они от Бряхимова отчалили. Вот - я её на берегу нашёл и к тебе повёл. Что между?
Андрей напряжённо смотрел на меня. Пристально, изучающе. Ему сейчас совсем не интересно - вот зуб даю!
– растут у меня в носу усы или нет. Он прокручивает виденные и воображаемые картинки того, годовой почти давности, эпизода. "Прокручивает" - перед мысленным взором. А нормальный, "физический взор"... ему нынче - хоть стенка, хоть иконка, хоть моя плешивая головёнка - всё едино.
– - Сказывай.
О! Ух. Фу. Пробил.
Он велел мне говорить. Чтобы услышать. Сам. До сей поры я говорил против его воли. Насильно впихивал ему в уши мою правду. Теперь он готов услышать. Очень не факт, что - принять и поверить. Но - готов слушать!
В приёмнике и передатчике - важны обе стороны. А если приёмник слюнями брызжет... какая уж тут передача информации?
Канал связи - открылся. Теперь - инфу. Исключительно разборчиво и абсолютно достоверно.
– - Выбравшись из Волги, после утопления нашей лодейки, я обсыхал на берегу. Услышал крики и пошёл. Там были две женщины и трое мужчин. Одна, служанка, была только что, перед приходом моим, зарублена. Вторую - Анну - насиловали. При мне - один кончил. В неё. Другой - на неё забрался. Мы повздорили, я тех троих мужей - зарезал. Как я подозреваю - не хватай меня за язык! Не знаю - предполагаю! Семя она получила от всех троих. Я её малость сполоснул в реке, пошёл к своим на полчище, по дороге встретил тебя. Ты захотел - я её тебе подарил. Всё.
– - Лжа!
– - Фу, Андрейша, ты повторяться начал. Долбишь... как дятел сухую осину. Опровергни или прими. Мы не дети, чтобы горлом брать.
– - Трое... Что за мужи были?
– - Ушкуйники. Их ушкуй в походе за нами полдороги шёл.
– - Ладно. Сыщу. Проверю.
– - Вряд ли. Два ушкуя - этот и второй, прозываемый "Рыжий", при возвращении из похода отстали и, уже как всё войско прошло, напали ночью на Стрелку. Пожгли-пограбили. Пришлось сбегать за ними вдогонку. И находников - истребить. Ушкуи - у Стрелки стоят, можно глянуть. Насильники, мною порубленные, в земле за год сгнили, сотоварищей их - раки в Волге съели.
– - Хвосты рубишь?!
– - Отнюдь. Своё майно оберегаю. Да и по Указу - по твоему Указу!
– мне велено на
– - Та-ак... Тех первых трёх... говоришь, зарезал? Почему сразу не сказал?
– - Про что?! Про то, что в нашем войске трём... собратьям по оружию, боевым товарищам, воинам православным - хрипы перервал? Так ты б меня сразу, там же, на полчище Бряхимовском и - под топор!
– - Лжа! Анна про такое не сказывала!
– - Тю! Ну ты... Для неё такое сказать - проще сразу в омут. С камнем на шее и с ребёночком на руках.
– - Лжа... Всё едино - лжа...
Мне что, опять Штирлица цитировать?!
"Как вы могли... на полном серьёзе... после стольких лет в СД... при моём опыте работы в разведке... отпечатки на рации... русский резидент...".
Слово "резидент" - Андрей Боголюбский точно не поймёт. Поэтому - чуть иначе. Но тоже... "Не - ваша, Штирлиц, русская, а - наша, герр Мюллер, русская".
– - Я говорю правду. Но доказать - не могу. Ты мне не веришь. Но доказать - тоже не можешь. Давай подумаем: какие могут быть в этом деле надёжные свидетельства? К примеру... Оставь у себя нашу ясыню. В смысле: Анну. Если ты будешь её так... плотно пасти, и она родит второго ребёнка - я неправ. В своих предположениях о тебе.
Ну, соглашайся! Тогда я "на коне" - если летописи не врут, то детей у Анны больше не будет!
Фиг. Облом:
– - Это ж сколько ждать! А ты, покудова...
Факеншит! Ну и плевать. Формулировать варианты - основа для анализа поведения сложных систем. И не очень сложных. Типа благоверного русского князя.
– - Другой путь: заведи себе гарем. И трахай их по три раза на день. Только надзор обеспечь. Через 2-3 месяца - уже ясно станет. Как бабы блевать стаей пошли - всё. Ты - отец-молодец, Ванька - гад-подлец. Тащите плаху.
Ну это... ещё надо посмотреть. Я ж - не утверждаю, я - только предполагаю. В Янине из-под топора - выскочил, выскочу и сейчас, уговорив Андрея на "осеменительный эксперимент". А там, глядишь, и...
"Бог троицу любит" - русское народное наблюдение. Сегодня он меня пятый раз пытается послать на плаху. Следующее "народное число" - семь. Есть кое-какой запасец.
Пока же - продолжим. Предлагая варианты и аргументы.
– - Третий путь... Ты жонкиных слуг проверил? Не верю я, что в такие игры можно вовсе без звона играть.
Андрей недовольно фыркнул. Мотнул головой, отставил к стенке посох. Расстегнул ворот своего кипчакского халата с широкой меховой опушкой, слазил за пазуху, что-то там поправляя, звякнул. Точно: "меч Святого Бориса" - не единственная его... штучка. Попытался занять "позу ямщика". Не понравилось - откинулся на стену.
– - Когда ушёл я, противу воли отца моего, из Вышгорода, то многие слуги - и из моих, и из её - испугавшись гнева Великого Князя, от нас убежали. А иных мы и сами прогнали. Вокруг Улиты - всё люди новые, не более 5-6 лет служат. Потрогали мы кое-кого... Бестолку. Прежних сыскать... сыскали. Но не всех. Да и померли иные. А кто попал... Кто?!! Кто у неё в полюбовниках был?!! Говори сучий потрох!!!