Зверь
Шрифт:
Хижина оказалась конюшней с сеновалом. Где-то в стойле дремала невидимая лошадь, перебирая во сне ногами. Из закутка с соломой доносился звучный храп – там, вероятно, заночевал конюх.
— На помощь! — прохрипел Марсель. — На помощь!
Его сдавленное сипение было не громче шёпота.
Нужно было дозваться до конюха. На подгибающихся ногах Марсель рванулся к сеновалу и, нащупав плечи мужика, затряс того что было силы.
В нос ему тут же ударил запах дешёвого самогона. Конюх пошевелился, недовольно
— Он не проснётся, — сказал выходец от двери. — Люди и звери засыпают в моём присутствии.
— А я?! — крикнул Марсель, трясясь от ужаса и возмущения одновременно. — Ложь, всё ложь! Ведь я не сплю!
— Ты убийца, — последовал холодный ответ.
Марсель затравленно посмотрел туда, где Кладбищенская лошадь перекрывала ему единственный выход на свободу. Он с ужасом понял, что, ворвавшись в конюшню, загнал самого себя в ловушку.
Бросив пьяного в стельку конюха, он сполз с сеновала. От дверного проёма несло холодом и плесенью. Там стояла сама тьма.
— Ты убил моего отца, — ровным тоном повторила королева. — Теперь ты будешь служить мне.
— Где ваш сын? — выкрикнул Марсель в беспамятстве, почти в истерике.
Он сам не понял, почему у него вырвался этот вопрос. Возможно, ему инстинктивно припомнился разговор с покойным Штанцлером, и он уцепился за эти воспоминания, как утопающий за соломинку.
Кладбищенская лошадь отступила. Показалось или нет, но королева замялась на несколько секунд, словно вопрос Валме ударил по больному.
— Где ваш сын? — повторил Марсель уже спокойнее, с трудом переводя дух.
— Я искала его на дорогах живых, — нехотя ответила королева. — Я не нашла.
— На дорогах живых? — переспросил Марсель, сам не понимая толком, что за ересь он несёт. — Так идите искать его на дорогах мёртвых!
— Она запретила, — ровно сказала королева.
— Она?.. Кто она?
— Сестра смерти, — последовал жутковатый ответ.
Проклятье!
— Вы дурная мать! — заявил Марсель, внутренне содрогаясь от собственной дерзости. — Никто не в силах запретить матери искать своего ребёнка!
— Убийца! — холодно оборвала его королева. — Не вам укорять меня!
— Я и не укоряю, — возразил Марсель, отступая. — Дурной матерью вас назвал ваш отец.
Кладбищенская лошадь раздражённо стукнула копытом. Ей явно надоели пререкания.
— Неважно, — холодно произнёс выходец. — Сейчас речь идёт о вас, а не обо мне.
Марсель затравленно оглянулся. Выйти через дверь было невозможно: покойница на закатной кляче перегораживала её. Однако в задней стене сеновала Марсель заметил небольшое оконце, сделанное под самым потолком хижины, очевидно, для вентиляции.
Марсель сделал великолепный
Но обмануть Кладбищенскую лошадь не удалось. Не прошло и минуты, как её злорадная морда высунулась справа от Марселя: клячу явно забавляли тщетные попытки человека уйти от неё.
Виконт заголосил. Где-то далеко, непостижимо далеко, может быть, через целые две улицы, слышались звуки жизни. До Марселя доносились ночные деревенские шумы: вздыхали коровы, брехали собаки, слышался стук подков. Вероятно, солдаты из Эр-Эпинэ совершали обычный ночной обход. Но там, где появлялся выходец, все звуки замирали, словно смертный холод вымораживал жизнь отовсюду.
Истошные вопли виконта не будили никого; лошади спали стоя, собаки лёжа; ни один человек не появился на дороге. Только несчастная жертва бодрствовала и металась в ужасе, тщетно пытаясь спастись.
Марсель бежал на звуки, которые замирали при его приближении. Он давно уже утратил понятие о направлении, в котором движется. Он чувствовал себя зайцем во время травли, даже хуже: инстинкт ведёт животное обратно к лежке, а человеческий инстинкт только кричал об опасности, не предоставляя никаких преимуществ. Морда Кладбищенской лошади вылезала то слева, то справа, намеренно заставляя Марселя шарахаться в нужную сторону. Выходец неумолимо загонял его в ловушку.
В конце концов он оказался в тупике. Наскочив на глухую стену, Марсель едва не рухнул возле неё, полностью обессиленный. Его колени тряслись, а кинжал Штанцлера от потерял где-то по дороге. Да и чем могло ему помочь обычное оружие?
— Зачем я вам? — простонал он, цепляясь руками за стену, чтобы не свалиться кулём на землю.
Мёртвая королева смотрела на него без всякой жалости.
— Вы станете служить мне, — повторила она так же безучастно, как прежде. — Возьмите мою лошадь.
— Зачем? — простонал Марсель, чувствуя, что ещё немного, и он умрёт просто так, без всякой мистики, только от одного заходящегося в неистовом стуке собственного сердца.
— Вы хотели ехать к герцогу Алве, — напомнила ему королева. — Вы поедете к нему.
— Почему… почему вы не едете сами?.. — с трудом выговорил Марсель, задыхаясь и хватая ртом воздух.
Выходец помедлил.
— Она не велит, — обронил он наконец, будто нехотя.
— Она? Сестра смерти? — наудачу спросил Марсель.