Зверь
Шрифт:
— Сона! — пробормотал Ричард как во сне и тут же крикнул во всю силу своих лёгких: — Сона!
Услышав его, лошадь заволновалась, заржала и бросилась навстречу прежнему хозяину, не слушая теперешнего. Застигнутый врасплох сержант едва успел соскочить, когда лошадь поравнялась с Окделлом. Юный герцог повёл себя как сумасшедший или страстный влюблённый: он опрометью кинулся на шею мориске, крепко обхватил её обеими руками и зарылся лицом в её гриву так, словно обрёл утраченное сокровище. Марсель вряд ли смог бы проявить подобный пыл, даже если
«Разрубленный Змей! — подумал Валме, чувствуя себя слегка задетым. — Да это просто неприлично: так обниматься с лошадью!».
Сона с тихим ржанием склонила голову к Ричарду, касаясь его волос своими мягкими губами. Робер созерцал эту картину с довольным и растроганным видом и даже барон Гаржиак, этот старый вояка, казался тронутым.
Марсель почувствовал, что для восстановления душевного равновесия нужно отпустить какую-нибудь шутку и наклонился к уху Ворона.
— Герцог Окделл предпочитает кобыл? — вполголоса осведомился он, иронически скривив губы.
Ворон повернулся к нему вполоборота. Хотя он держался спокойно и сдержанно, человек, плохо его знающий, мог бы решить, что он тронут не меньше Эпинэ и Гаржиака.
— Герцог Окделл любит своих друзей, — обронил он через плечо. — Девиз его предка, Ричарда I, был «Верен!». Ричард III Окделл тоже следует ему, и меня это радует.
Марсель больно прикусил язык: полное имя оруженосца вызвало в нём желание сказать что-нибудь саркастическое. Но Алва явно не был расположен слушать его замечания.
— Кстати, где вы разыскали Сону, Эпинэ? — небрежно поинтересовался регент.
— В Гальтаре, — лаконично отозвался тот. — Её приютила одна крестьянка.
К счастью, в это время Ричард III Окделл наконец соблаговолил оторваться от своей лошади и протянул руку Эпинэ.
— Благодарю, Робер, — тихо произнёс он. — Я никогда не забуду этой услуги!
— Брось!.. — начал было Иноходец, но Алва прервал его.
— Что ж, юноша, — заметил он небрежно, — если вы закончили здороваться с вашими друзьями, то я прошу всех следовать за мной.
В домике старосты виконту Валме, офицеру Первого маршала и носителю регентских регалий, выпала высокая честь оказаться в одном обществе с самыми родовитыми людьми королевства: герцогом Алвой, герцогом Окделлом и герцогом Эпинэ. Чувствовал он себя при этом как лакей, несущий поноску за хозяином: треклятая цепь с кофром, что ни говори, унижала его. Однако Марсель изрядно утешился, заметив, что новый герцог Эпинэ тоже ходит с наплечным мешком, из которого торчит нечто вроде золотого коромысла. Последние неприятные ощущения улетучились из его души, когда к мужчинам присоединилась новая и совершенно очаровательная особа. Эпинэ разыскал её в покоях, отведённых его матери, и привёл в гостиную, где была устроена комната для совещаний.
Особой являлась молодая женщина в простом и пыльном дорожном платье. Но её золотистые газельи глаза были такими трогательными и показались Марселю
— Позвольте мне представить вашей светлости, — заявил Эпинэ официально, обращаясь к Алве, — вдову моего друга Альдо Ракана. Однако она просит вас как о милости не называть её ни принцессой, ни высочеством.
Едва прозвучали эти слова, как в памяти Марселя что-то вспыхнуло. Ну конечно! Юная дикарка из дворца Сакаци! Алатская кузина обаятельного принца Ракана, который, если верить словам Эпинэ, умер таким молодым и так безвременно. Они действительно знакомы, закатные кошки побери!
Марсель сам не заметил, как выпрыгнул вперёд, оказавшись на полшага впереди Алвы, и раскланялся с принцессой со всей галантностью настоящего придворного.
— Ваше высочество! — с энтузиазмом провозгласил он, размахивая шляпой перед юной дамой. — Уверен, что вы помните меня. Я имел неловкость свалиться перед вами с крыши террасы в Сакаци, когда ваши соотечественники отмечали Огненную ночь. Проклятые гнилые решётки! Они коварно подвели меня. А этот кошкин хмель, чтоб его морозом побило!.. Никогда не забуду его запах.
Молодая женщина попятилась от него в замешательстве:
— С-сударь…
— Разве ваше высочество не припоминает? — с настойчивой любезностью продолжал Марсель. — Моё имя виконт Валме. Ваш кузен представил меня вашему высочеству, хотя я был смешон и неуклюж, как медведь на ярмарке!
Он весело и ободряюще улыбнулся, но золотоглазая дикарка бросила на него взгляд затравленного зверька, и, не отвечая на поклон, проговорила испуганно:
— Не называйте меня высочеством!
— Эрэа, — вмешался Алва, отодвигая Валме в сторону, — может быть, вы соблаговолите сесть и объяснить нам, почему вы отказываетесь от титула вашего мужа?
Робер мягко помог Мэллит опуститься на стул, и мужчины заняли свои места следом за ней и регентом. Один Марсель остался стоять, слегка обидевшись на проявленную неучтивость. Тонкие пальчики молодой женщины сжимались и разжимались, свидетельствуя о сильном душевном волнении, пока она искала нужные слова для ответа.
Её смятение оказалось вполне оправданным.
— Мой супруг… Мой супруг Альдо не был принцем, — наконец выговорила она с явным трудом. — А ещё он не был Раканом.
Эти слова ударили Марселя словно обухом по голове, и он невольно сел на стул.
— Что? — произнёс он оторопело. — Как это понимать? Что любезный принц вовсе не был принцем?
— Ваш муж не был Раканом? — переспросил Алва. Его голос, в отличие от голоса Валме, звучал вполне спокойно и уравновешенно. — Он знал об этом?
— Он… узнал, — проговорила Мэллит через силу. — Недавно. Прежде – нет.
— Как он умер? — резко спросил Алва и тут же извинился, увидев, как передёрнулось лицо Мэллит. — Простите, эрэа, я не хотел причинить вам боль. Я собирался спросить, был ли кто-нибудь свидетелем его смерти?