Зверь
Шрифт:
Перекладина, к которой со всей страстью прижимался Марсель, не выдержала и треском надломилась. Виконт попробовал извернуться, но не тут-то было: побеги хмеля услужливо разошлись у него за спиной, и он полетел вниз, дёргаясь в безуспешных попытках за них уцепиться. К счастью, навес был невысок. Тем не менее Марсель весьма чувствительно приложился к земле задницей и непроизвольно взвыл благим матом.
— Мой дорогой виконт Валме! — воскликнул Ракан у него над головой. — Не ожидал столь позднего визита! Вы не ушиблись, нет?
В ответ бедный Марсель только замычал от боли, хватаясь за пострадавшее
— Я рад, что это вы, а не наёмный убийца, но позвольте всё же узнать: почему вы лазаете по навесу, как вор, и являетесь к непризнанному королю Талигойи весь во хмелю?
Ха! Да Марсель и не думал являться перед кем бы то ни было. Он с огромным удовольствием остался бы никому не ведомым на навесе. Но судьба обернулась против него.
Виконт попробовал сесть, но увы! Это оказалось положительно невозможно. Тогда он снова встал на четвереньки и неуклюже поднялся на обе ноги, оказавшись лицом к лицу с прелестной юной эрэа, смотревшей на него с плохо скрытым испугом.
Ракан стоял слева от неё. Он сиял радушной улыбкой, то есть, попросту говоря, ехидно скалился. Нужно было собраться с духом: принимать поражение следует с миной благородного достоинства.
Марсель попробовал изящно отставить ногу и отвесил принцу самый элегантный поклон, который только позволял отбитый зад.
— Ваше высочество, — галантно проговорил он, — мадам, — второй поклон достался перепуганной эрэа, — поверьте: я счастлив засвидетельствовать вам своё глубочайшее почтение.
Алатская дикарка продолжала таращить на Валме свои огромные газельи глаза – следует признать, очаровательные: золотые, как звёзды.
— Мы принимаем ваши уверения, виконт, — любезно ответствовал Ракан, улыбаясь во все зубы, — тем более, что вы рискнули жизнью, чтобы принести их нам. Даю вам слово: если бы вы просто вошли в наш дворец, вместо того, чтобы падать к нашим ногам, это нисколько не уменьшило бы нашей к вам благосклонности.
Несмотря на боль и потрясение от падения, Марсель тут же сообразил: с Раканом нужно играть в открытую. Его поймали на горячем: сам и виноват. Обезоруживающая откровенность и совсем чуть-чуть блефа в придачу – вот в чём его спасение. Быть может, он ещё сумеет выбраться из унизительной ситуации без особых потерь.
— Пусть благосклонность вашего высочества склонит вас к снисходительности, — учтиво произнёс Валме, через боль отвешивая Ракану второй поклон: каши маслом не испортишь. — Я должен признать с глубоким раскаянием, что имел намерение тайно подслушать беседу вашего высочества. Это дурной поступок, однако у меня есть оправдание, которое столь мудрый принц, несомненно, найдёт достаточным.
— Какое же? — поинтересовался Ракан, усмехаясь.
— Я услышал, как ваше высочество произнесли имя моего господина, — откровенно признался Валме покаянным тоном. — Не сомневаюсь, что друзья вашего высочества в такой ситуации поступили бы точно так же.
— Вашего господина? — повторил Ракан, мгновенно помрачнев и нахмурившись, и Валме испугался: не совершил ли он ложный шаг? — А я слышал, что все Валмоны сами себе господа. Однако не припоминаю, чтобы я говорил о вас или о ком-либо из вашего семейства.
— Я имел в виду герцога Алву, ваше высочество, — пояснил Марсель виноватым
— Ах да! — воскликнул Ракан. — Припоминаю! Вы же теперь офицер Первого маршала.
— Я хотел укрыться здесь от грозы, ваше высочество, — продолжал Марсель, слегка лукавя, — но, по несчастью, услышал, как вы произносите слово «Ворон». Я вообразил, что речь идёт о герцоге Алва, моём командире, и, как дурак, полез на этот гнилой навес, чтоб его Закатные твари разбили и сожрали вместе с этим треклятым кошкиным хмелем! — в сердцах добавил Марсель и принялся обдирать с себя настырные вездесущие шишечки.
Ракан снова развеселился.
— Вы так искренне извиняетесь, виконт, что на вас невозможно сердиться, — произнёс он самым сердечным тоном. — Я понимаю ваши мотивы, но Создателя ради, что вы себе вообразили? Чем я, простой изгнанник, способен навредить Первому маршалу Талига? Бросьте!.. Я всего лишь рассказывал кузине о подвигах герцога Алвы в Сагранне, когда вы так эффектно свалились нам на головы. Мелисса, это виконт Валме, — обратился Ракан к девушке, которая до сих пор не произнесла ни слова. — Тебе не стоит его бояться: он славный человек.
— Мадам, рухнуть к вашим ногам – это величайшее счастье для смертного! — галантно заверил даму Марсель, прижимая руки к сердцу.
Алатская дикарка не ответила, а только перевела свои огромные золотые глазищи на кузена.
— Ступай домой, Мелисса, — ласково отпустил её Ракан. — Мне нужно поговорить с виконтом Валме с глазу на глаз.
Юная эрэа ушла, так и не вернув Валме его поклона. Нет, положительно: все Раканы – самодовольные самовлюблённые невежи! Марсель осторожно потёр ноющий зад – его воспитание не позволяло делать это при даме, пусть даже такой неучтивой. Какая жалость, что сегодня на нём тонкий камзол, а не тот костюм, который он заказал к позапрошлогодним именинам короля! Марсель с нежностью вспомнил огромный бархатный бант, украшавший стратегические тылы и своей пышностью оттеняющий талию, тогда гораздо более объёмистую, чем сейчас. И за какими кошками его понесло на военную службу, а?..
— Вы слышали только имя герцога Алвы, виконт? — любезным тоном осведомился Ракан, возвращаясь к прежнему разговору после ухода своей кузины. — Неужели вы не уловили ничего другого?
Марсель быстро прикинул, стоит ли соврать, и так же быстро решил, что не стоит.
— Нет, ваше высочество, — почтительно признался он. — Я слышал кое-что ещё, но, признаться, ничего не понял.
— Расскажите, виконт, — благожелательно предложил Ракан. — Я хочу, чтобы вы знали: у меня нет никаких тайн от вас… и от вашего господина.
Марсель слегка замялся.
— Ваше высочество изволили говорить о какой-то арке… — произнёс он.
— Арке? — изумился Ракан.
— Реликвии, — пояснил Марсель. — Той, на которой высечен знак молнии.
Ракан посмотрел на него и расхохотался от всей души. Пока он веселился, Марсель уныло разглядывал обтрёпанные штаны и полы своего камзола: действительно, шпионский улов не стоил таких потерь.
— Простите, любезный виконт, — проговорил Ракан, успокаиваясь, — как я понял, наверху отвратительная слышимость. Мы с кузиной говорили не об арках. Мы говорили об алтарях.