Звезда Аделаида - 1
Шрифт:
С сим остаёмся,
всецело Ваши,
Альбус Дамблдор. "
– Нет! Этот изворотливый старик, просто не способный нормально ответить на обычный ордер на… Ой, обычное послание, пишет и громоздит глумёж на глумеже. Да как он смеет!
Мне-э, ми-ни-стру ма-а-ги-и-и Брита-а-нии, такое писать!
Руфус Скримджер, сладострастно растягивая в гневе собственный титул, испепелял магическим пламенем на столе, на подносе с чаем и круассанами с начинкой - любимым лакомством - ненавистный пергамент от такого же ненавистного старика.
Он впопыхах отпил большой глоток горячего чая и, разумеется, обжёг и рот, и внутренности,
… День для мистера Персиваля Уизли не задался - его трижды - трижды!
– вызывали на ковёр, где министр под конец явно неодобрительно смотрел не только на порозовевшее лицо и выступившие веснушки на лице личного секретаря, но и на его аккуратную, расчёсанную с гелем для волос, укладочку.
Секретарши после третьей выволочки уже прекратили пользоваться Косметическими заклинаниями, не говоря уже об обычной магической косметике, а секретари поднимались в отдел из курилки только когда слышали исступлённые, переходящие в визг, истерические крики шефа: «Куда, я вас спрашиваю, подевались все мужчины?!», получали полную порцию моральных оплеух и люлей и снова убирались «к себе», в курилку на лестнице, у большого окна, которое они заворожили на безоблачный солнечный день, чтобы хоть что-то в этой жизни проклятущей было бы приятно.
К окончанию рабочего дня кто-то отлучился из курилки и сбегал за ящиком дешёвого огневиски. И, когда шеф и его ненавистный подкаблучник Уизел ушли, оба багровые друг от друга, в отделе начался настоящий кавардак с блэкджеком и шлюхами. Начались грязные танцы.
Танцевали все…
… Северус, всё же, сжалился над молодым человеком и вернулся к нему, мягко обнял за плечи и по-братски поцеловал, потом, не дожидаясь реакции Квотриуса, быстрыми шагами проследовал в трапезную, приказав стольнику - бритту Выфху приказать кухонным рабам отдать ему и передать Господину дома шесть подгоревших хлебов, что лежали на кухне на деревянном блюде.
Тот исполнил приказ Господина с невероятной скоростью. Разумеется, хлебы остыли и стали жёсткими, но Северус, как и полагается стоику, всё также, не ложась на подушки, хотя хотелось лечь и заснуть неимоверно, медленно и рационально сжевал их и ушёл в свою опочивальню, захватив с низенького, длинного, трапезного столика большую чашу для вина, сейчас пустую и чистую.
В своей комнате он напился тепловатой кипячёной воды - не сишком много, ведь ему предстоял дальний путь, вышел из комнаты, вооружённый рапирой, привязанной за гарду к позаимствованному у Квотриуса одному из воинских кожаных поясов и приказал кстати попавшемуся на глаза Таррве - надсмотрщику,чтобы привёл он трёх дюжих рабов, да посообразительней, и поскорее.
Приказ Господина - закон и для свободных домочадцев, поэтому минут через пять Северус вышел на ещё сумеречную улицу, удивляясь про себя, что солнце - весёлое раннее июньское солнце - ещё не встало, в сопровождении рабов - бриттов в самом расцвете сил, красивых, но с несоразмерно большими носами, то есть сыновей Малефиция от рабынь народцев всевозможных, имевшихся в наличии рабынь - бритток. А это были уэскх`ке, и скотардх`у, и даже х`васынскх`.
За корень имбиря расплатился один из рабов, которому Снейп сунул мошну с монетами, торговец приседал и подпрыгивал от удовольствия из-за невероятно выгодной сделки, маскируя это чувство неразборчивым лепетанием на народной латыни о счастье
Северус не удостоил торговца даже взглядом, стоя поодаль от торжища, но, благодаря развитому за время преподавания в Хогвартсе слуху, разумеется, слышал все его слова. Тот благословлял теперь уже и всех богов, начиная с Юпитера и Минервы и заканчивая труднопроизносимым именем неизвестного Северусу божества, видимо, местного происхождения.
– Эй, раб, понесёшь эту пряность и отвечаешь за неё, как за зеницу ока!
– грозно окликнул покупателя Снейп.
– Я направляюсь в термы и попробуй только откусить или хотя бы зубом поцарапать клубень, да поразят тебя боги, живущие в священных рощах и в шатрах на небесах дальних!
Раб убрал драгоценный ингредиент в холщовую торбу, висевшую у него поперёк живота и до земли склонился перед Господином, затем повернулся к торговцу, отвесил ему полупоклон и отошёл, встав за спиной Господина, как и остальные двое, хранящих благоговейное, показное молчание, рабов - старших сводных братьев Квотриуса по неуёмному в половой жизни Папеньке.
… В термах было ещё малолюдно, но не пусто, как ожидал Северус.
– Что ж они, граждане Сибелиума, так мыться-то любят?
Раздевающийся Северус подумал о них, неутомимых помоечниках, с опять зашкаливающим раздражением.
Но, оказавшись в прохладной воде фригидариума, он забыл об остальных ромеях, так велико было его удовольствие от плавания по небольшому бассейну.
Граждане, как и все ромеи, не умеющие плавать, с изумлением смотрели на чародея - нового Господина дома всадника Снепиуса Малефиция по имени Северус, скользящего по водной глади и не касающегося при этом такого близкого дна фригидариума ни ногами, ни даже руками, хоть изредка.
Наконец, Снейп заметил изумлённые взгляды граждан, миновал калдарий и перешёл сразу в тепидарий с водой градусов шестидесяти - местную парную, где и отмокали и мылись.
Тут же к нему подбежал раб - банщик и натиральщик в одном лице и особенно тщательно стал обкатывать Северуса вонючей, стоялой мочой, а затем начал соскребать специальным скребком изрядное количество грязи с тела Господина Северуса - чародея, тихо млея от восхищения таким нездешним, неромейским сложением его тела.
Северус отказался от идеи принести в термы мыло - во-первых, это было бы несусветным анахронизмом, в общей-то бане, а не в закрытом от посторонних глаз доме Снепиуса, Северус всё никак не мог отнестись к давшему ему кров дому иначе. А, во-вторых, банщику бы понадобилось ещё и объяснять на глазах моющейся публики, как этим самым мылом пользоваться, да и обтереться кусочком мыла самостоятельно - вовсе не значило соскоблить грязь, так только, пот смыть.
Затем банщик осторожно промыл водой тяжёлые, намокшие, чернющие, длинные, не как у ромеев, волосы Господина, и Северус, слыша похотливое сопение и всхрюкивание в ближайшей кабинке, поспешил снова охладиться и, несмотря ни на что, хорошенько поплавать во фригидариуме.
Наконец, чистый и довольный жизнью Снейп покинул термы, уже не заглядывая в библиотеку, зная, что дома его всегда ждут свитки поновее и… поигривее.
Рабы тут же окружили Господина и на радостях и, видя, что у того хорошее настроение, заговорили, благословляя римских богов и богинь за удачное посещение терм Господином Северусом.