Звезда Аделаида - 2
Шрифт:
Малфой задал этот вопрос, только находясь под защитой Дамблдора и явно глумясь над Люпином.
– Нет, со времён памятного пришествия в Хогвартс во время Последней Битвы Фенрира Грэйбека, Сивого, как Вы изволили его знать.
На этот раз доселе тупо глядящий в пространство и молчавший Люпин поддел Малфоя, которому нечего было и возразить. Да тот ничего и не собирался отвечать назойливому оборотню. Надоел. Хотя... Что-то в этом огрызающемся волчке да есть.
– Поспешу к сыну, господин Директор, сэр. Ведь он такое, в сущности, ещё дитя, хоть и большое. Но после пожара в Хогвартсе,
Малфой покосился в сторону Люпина, всё так же неподвижно сидящего на диване и крутящего в пальцах один из бычков, оставшихся в прекрасной раковине творения любимого... Северуса.
– Не домашний же эльф будет ему сказку на ночь рассказывать, - поддел Дамблдора светский лев.
Он не обращал внимания на моральные мучения своего недавнего собеседника и собутыльника. Тот оказался безнадёжен в смысле выяснения местонахождения Северуса, сколько его не пои. Но... что-то в нём однозначно было. Что-то привлекающее, влекующее, призывающее, нет, точно, как светел месяц, определённо зовущее к себе. Так чувствовал лорд Малфой, но усилиями воли задавил проснувшееся было чувство... интереса, что ли? Нет, больше, чем простого интереса. Тогда чего же? Похоти? По отношению к оборотню? Ну уж нет. Ни за что.
– А как же присутствие матери, леди Нарциссы? Не обсушивает в слякоть? Не согревает в холода?
Лорд Малфой не удержался и съязвил в ответ на колкость Директора:
– Представьте себе, уважаемый господин Директор, вовсе нет. Миледи не приходит к Драко, как это делаю я, чтобы рассказать ему преинтереснейшую сказку.
– Да-да, Драко - один из самых замечательных за время моего директорства студентов. Обязательно расскажите сыну сказку поинтересней и позахватывающей, чтобы сон его был долгим и спокойным. До полудня, к примеру. А куда ему торопиться? Вернее, вам? Разве завтра работает биржа Нового Йорка?
Альбус так же, в тон Люциусу намекнул о его знаменитой на весь Хогвартс «захватывающей» сказке.
– О, нет, завтра же суббота, а ни Фондовая, да и никакие другие биржи не работают по всему миру, не только в Объединённых Государствах Америки. Но благодарю Вас за беспокойство, профессор Дамблдор.
О, уже два ночи, через пять часов светать начнёт, а… Мы и выспаться толком не сумеем. Знаете, господин Директор, мы с Драко сумерки любим только вечерние, а по утрам в выходные и он, и я нежимся в… своих постелях, иногда до полудня. Так поспешу я к сыну.
Полагаю, Вы, сэр, предпримете все меры, чтобы помочь известной нам с Вами персоне. Я, со своей стороны, уже завтра начну работать в этом направлении на фуршете для сливок общества у благороднейшей благотворительницы графини Мэддок. Она только по недоразумению мужскому большинства членов Попечительского Совета, не входит в него. Уж при неё-то Хогвартс расцвёл бы пуще прежнего. Но нет, так нет.
– Да где уж мне, бездетному, понять... Между прочим, я уже начал, пока Вы так миленько так проводили время с профессором Люпином за распитием огневиски и воскурением каких-то очень ароматных сигар…
– Это всего лишь сигареты, профессор Дамблдор, французские, так и называются Gauloises.
Альбус обезоруживающе улыбнулся во все свои двадцать восемь.
– Вижу, вижу я пачку из-под сигарет ентих. Ну, да Вам, уважаемый милорд, не пора ли, всё же?
Малфой молча раскланялся перед господином Директором, повернулся и отвесил короткий кивок Люпину, после чего стремительно покинул гостиную Ремуса.
Тот так и остался сидеть, опустив руки, крутящие бычок, выкуренный наполовину и потому нещадно воняющий, но он хранил на себе отпечатки таких эротичнейших и оказавшихся столь недоступными губ лорда Люциуса Абраксаса Малфоя.
Последнее слово осталось всё-таки за господином Директором, а в разговоре с лордом Малфоем такое многого стоит… Стоит не спать ночь, чтобы только урыть Малфоя. Стоит после напряжённого заседания редактировать статью профессора Люпина, отлынивающего за своими заранее обречёнными сексуальными увлечениями от Общего Дела.
– Evanesco!
– произнёс Дамблдор безжалостно.
Он очистил прекрасную раковину, как он знал, работу его пропавшего мальчика. Тот, насколько помнил Дамблдор, был настолько не силён в Трансфигурации, что для создания этой раковины потребовалось один кругосветный тропический вояж на красивом белом теплоходе и несколько проб на ракушках Ирландского моря.
Ну, главное же - результат! Севочке удалось трансфигурировать ракушку в такую же раковину, которую он подобрал где-то во время купания и ныряния в тропиках, этих дальних отсюда широтах.
Заседание «Ордена Феникса» проходило необыкновенно шумно - оказывается, у Северуса здесь были даже сторонники. Но их было, разумеется, значительно меньше тех, кто так и не оценил вклад Снейпа в общее дело во время противостояния малыми силами целой орде немереной Пожирателей в последние три-четыре года. Сторонники действий Дамблдора сбились в плотную кучку и яро отбрёхивались от многочисленных противников идеи: «Уйти министра» за одну лишь свободу передвижений и занятий отыгравшего свою партию «грязного шпиона и убийцы детей», иначе Севочку не именовали его противники.
– Вдумайтесь только, за кого вы ратуете!
– Он - самый харизматичный маг нашего тайного общества, да и вообще он очень силён. Его даже в свете принимают! А детей он травил ради нас с вами, наших незаслуженных, ничтожных жизней!
– Ничтожных?! Да мы боролись из последних сил. Вспомните, как мы потеряли Арабеллу! Это именно Снейп подставил её, как живую мишень, как пешку в магических шахматах!
– Ари Фигг сама пошла на это опасное дело! Она знала, что погибнет из-за одного лишь неосторожного слова, вот и прокололась! Допустила какую-то оплошность! План был одобрен всеми, здесь присутствующими, всеми! Без исключения!