Звезда Аделаида - 2
Шрифт:
– Посмотрим, - коротко бросил Снейп.
Северус тогда от новости о благородном зерне свернулся в рулончик и покатился дальше к своей вожделенной цели - термам, где можно было отмокнуть прежде, чем мыться. Что и было проделано с успехом. Северус был увлечён плаваньем до и после мытья в маленьком фригидарии, на изумление граждан. И, к счастью, хоть на время забыл о жуткой церемониальной каше А ей ведь придётся смачно так похрустывать, вероятно, на глазах почтенной собравшейся на свадьбу, многочисленной «родни» и званых гостей… Но, может быть, если её подадут в опочивальню, где он будет наедине с «супругой» и «женщинами, единожды бывшими в браке», ему, как мужчине,
– в бараньем, огняном жиру, как кролик морковкой, которую кто-то добрый окунул для омерзительности в растительное масло?..
… Рука снова едва сдвинулась с места, но в верном направлении - к подолу туники и теребила её ткань. Сам же Поттер лепетал что-то о призраках, своём каком-то двойнике, который, будто бы, ещё вчера поутру выходил из сортира. Вот, мол, завёлся в доме, пугает бедного-разнесчастного Гарри. Занимал Поттер Северуса россказнями о том, что он стесняется выходить из-за привидения и есть с другими свободными людьми - они, дескать, подымут его на смех потому, что он будет чавкать.
Потом задал членораздельный вопрос:
– А чегой-то рабы разные столько жратвы невкусной привозят? На кой она хрен? Надо бы баранины и овса с ячменём побольше, чтобы было, что жрать зимой. Похрустеть и травой можно же.
– Это уж вы сами сеном хрустите, в коровнике или, если я вам позволю, то запаренным овсом в конюшне. В очень большом х`нарых`-х`э проживают не коровы, не овцы и даже не лошади, но люди - рабы и свободные домочадцы.
– Домо-чх`э… чх`ад… А кто это такие? И почему они свободные? А я - ю гх`ость - тоже должен жрать невкусную траву?
– Благородные Хозяева и их ближайшие слуги, но не рабы, а свободные люди. Да что вам объяснять - вам всё равно всё это неинтересно! Вот, представьте, как ваши соседи по верхнему х`нарых`-х`э.
– И ещё - когда вы, Гарольдус, хотите сказать Ваш, Ваши, Ваше… Вы меня вообще слушаете, а, Гарри?
– впервые это имя в этом Мерлином забытом времени и месте это иноземное имя вырвалось ненароком из уст Снейпа.
– Но он сбился и сам от неожиданности этого вылетевшего уменьшительного дружеского, а, скорее, любовного имени и тут же переключился на нейтральную тему.
– Почему же эти плоды кажутся вам невкусными? Это не трава, а овощи, и из них приготовят зимой много еды и превкусной.
Чтобы замять неловкость с неумолимо ползущей вверх рукой, Северус спросил:
– А вы, Гарольдус, частенько смотрите в дыру-в-стене?
Надо было как-то отвлечь Гарри, пока дело не зашло слишком далеко, вернее, высоко. Северус чувствовал, что его знаменитое самообладание не выдержит, если Гарри дотронется до него…там…
… Окно комнаты Гарри выходило на улицу, и он не пользовался ставнями - просто не знал, как. Поэтому ему и не давали спать колоны и рабы. Последние уже со вторых петухов, в кромешной тьме разгружающие их телеги. В телеги запряжены были лошади, но так примитивно, что Снейп удивлялся, как вообще можено ездить с одним хомутом, к которому приматывались конопляными верёвками оглобли, без чересседельника и шлеи. Да, той самой, которая лошади иногда под хвост попадает, и животное злится от неприятного ощущения. Но ведь ездят же! Да как лихачат-то ещё на опорожнённой телеге! Совсем, как кучера, управляющие своими кэбами в девятнадцатом столетии! Но тогда и упряжь была, мягко говоря, соответствующей таким соревнованиям - «кто кого перегонит». Да и пассажиры обладали весьма и весьма крепкими нервами.
Северус знал, что германцы впрягали быков в свои походные
... Вместо ответа рука Поттера вдруг решительно скользнула под тунику профессора и легла ему сразу на верхнюю часть бедра, Снейп тут же вскочил, не дожидаясь… до чего может дойти невинный юноша в своём увлечении, надо сказать, обоюдном, но об этом профессор зарёкся даже вспоминать. И, да, даже наедине с самим собой, первым делом, чтобы не растравлять рану в душе, рану измены Квотриусу, хоть бы и моральной. А вторым делом… профессор покопался наскоро в себе и не нашёл ничего «второго». Было только «первое», но какое строгое, словно внутренняя, самая верная сторожиха - совесть - взялась сопровождать повсюду несчастного Северуса, не знающего от неё продыха, как бедная знатная испанка, которую и впрямь сопровождает повсюду вне дома бескомпромиссная, старая дуэнья.
– А ю понял… ли слова, сказанные на англском наречии, обращённые к ю,
Сэ-вэ-ру-у-с-с?
Столь жестоко обломавшийся Поттер задал очевидно провокационный вопрос, умоляюще, невинно, по-детски, наивно глядя на Снейпа, уже готовящегося выйти за дверь.
– Разумеется, нет. Всё это чушь. Вы пролепетали несколько слов по-англски, но все вместе они не имеют никакого смысла.
– Ю должен знать, что хотел сказать нич… Гарри - я люблю ю больше жизни! Слышишь?! Ю?! Ты?! Люблю!
Кэвотри-у-у-с-с не любит тебя больше, а я… - Гарри готов был заплакать.
– Ай лов ю моо тхен тхе лайф ов майн!* Да, я не умею говорить так красиво, как ты, Се-э-ве-э-ру-у-с-с, но я… просто очень много пальцев как люб…
– Хватит, Поттер! Вы перегнули палку. Я уже было посчитал вас разумным человеком, а вы лапать меня вздумали! Да, я понял ваши слова на англском, вы всё верно сказали, даже с…э… некоторой красотой. Но вы и я - мужчины, а вы даже не представляете, как больно спать с мужчиной. А я представляю!
Я вашу же задницу и сохраняю целой!
В спину ему полетело растерянное:
– А что это за палка? А что значит: «переставляю»?
Северус против воли, словно чья-то марионетка, вернулся, не желая больше видеть Поттера ещё несколько деньков, но сказал спокойно:
– Первое означает - терпение моё лопнуло. Второе - знать. Ещё вопросы будут или хватит уже? Может, всё-таки хватит, ведь я тоже не из железа…
И не без внутреннего трепета и внешней дрожи, которую профессор изо всех сил пытался унять - дрожи возбуждения - добавил, пересилив себя:
– Гарри…
И закончил жёстко потому, что самому Северусу сейчас было неимоверно больно:
– Да будет вам известно это!
– Ты вернулся, мой бьютифул Сэ-вэру-у-с-с, ю ду лов ми! Ду! Ю ду лов ми! Айм хэппи! Тг`ули хэппи!* *
– Я ухожу, Гарольдус. И знайте, хоть вы и делаете успехи… определённого рода и, скажем, чтобы никого не обидеть, в определённых областях, мы встречаемся с вами за завтрак… сегодня же за утренней едой. Я пришлю к вам раба, так что умойтесь и причешитесь. Гребень на одежде. На вас смотрит.
– А что значит «Прившеитесь»? И как эта деревяшка может на меня смотреть? Где её глаза? Я не видел их у неё ни разу.
– А-а, Мерлин с вами, приходите нечёсаным. Вот за едой и расскажу, на каком месте у гребешка глаза, и как он укоряюще, утро за утром смотрит на вас, а вы, меж тем, его и не касались. И как только не стыдно, мистер Поттер? Вы же теперь свободный человек!