Звезда Аделаида - 2

GrayOwl

Волк - «Мститель» внезапно убрал лапу с груди Скримджера и отошёл. Тот с лёгкостью необыкновенной вскочил на ноги, показательно брезгливо отряхиваясь, словно лапа зверя была испачкана чем-то невообразимо мерзким, и теперь возвышался над стаей молчаливых огромных волков, некоторые из которых достигали в холке его пояса.

Руфус даже растерялся. Он не знал, что ему одному с этой оравой «громкоговорящих» волков делать. Да где же эта внутренняя охрана, Мордред её дери?! Черти её побери - по высказываниям магглорождённой Мириам. Та, что по ступенькам каждый час бродит?

Просто у Скримджера был очень хороший слух в отличие от неловкого, неумелого и попросту глупого Фаджа, единственным

мудрым деянием которого было разрабатывание всех этих инструкций для придуманной им из головы и разработанной его тогдашними секретарями вкупе с Департаментом магического правопорядка внутриминистерской магической охраны.

Система была доработана и доукомплектована министром Скримджером - так, на всякий случай.

И эта система всё равно давала сбой - на целых три минуты! А что могло за них случиться, один Мерлин знает.

Всех же волков позорных в одиночку не перебьёшь, нужен значительно иной уровень магического потенциала и необычайная быстрота реакции. А Скримджер ни тем, ни другим не обладал.

– Может, после этой «демонстрации самих себя, любимых» они сами и уйдут восвояси? Но я не дам им уйти безнаказанными! Не будь я Руфусом Скримджером - мини-и-стром ма-а-аги-и! – пронеслась запоздалая широкоформатная мысль.

Но в это как-то, отчего-то, почему-то не верилось.

– «Мститель», - вертелось в голове.
– «Мститель».

Он не уйдёт просто так, без… жертвы, и ей стану… я. Он пришёл… Они пришли, не иначе, как за моей печенью. Они скажут: «Отдайте нам свою печень».

Но вдруг с оборотнями начало происходить что-то неведомое, невероятное. Все они стали корчиться, по их телам под шкурами пробегали то короткие, то более затяжные судороги, они выли, поскуливали и стали, как и положено животным, практически потерявшим челрвеческий разум, грызться друг с другом от неведомой боли, охватившей их, совершенно игнорируя человека за столом с давно остывшим чаем, пепельницей с неубранными магией бычками и засохшими круассанами.

Человека, добравшегося до стола и, невидимо для них, занятых собой, нажавшего, наконец, нужную кнопку. Дорогой, наборный паркетный пол был наглухо устлан подарком старого приятеля и любителя потусоваться со Скримджером и группкой шоколадных, очень горячих девочек в тёплом бассейне и роскошном зимнем саду при нём, персидского посла - ковром магической работы освобождённых ведьм Востока. Посол магической, громадной Персии Абдарджамин Насрови знал наизусть маггловскую, красивую, но печальную, без хэппи-энда поэму о трагической любви Фархада и Ширин* , которую, к месту и нет, зачастую именно последнее, любил цитировать во время любовных игрищ с девчонками и отдыха со стаканчиком дорогого французского маггловского дорогущего коньяка.

И по сигналу известной только Руфусу таинственной кнопки, в этом самом полу под ковром внутрь открылся потайной люк. В соответствии с размерами люка ещё при Фадже, который тоже любил восточные маггловские дагестанские ковры, не идущие ни в какое сравнение с тем, что украшал кабинет Скримджера, в последнем были прорези, позволявшие части ковра над люком опускаться вместе с ним. Всё это предназначалось для лестницы, уводящей в тёмную глубину, от которой корчащиеся волки, всё же, пятились в стороны - оттуда пахло неимоверной человеческой болью, тёмной, непростительной магией и давно засохшей кровью. Вервольфы, наделённые из-за сваренного предателем Снейпом («Точно-точно, вот, куда он запропастился! К «Волкам позорным» подался! Я же всегда считал его предателем, волком в овечьей шкуре!») почти людским

разумом и звериным нюхом, почуяли опасность, и не переставая жалобно выть и скулить, покидали на подгибающихся от беспрестанных уже судорог лапах проклятое место, которым стал для них кабинет Скримджера.

Хозяин кабинета предусмотрительно занял удобную дислокацию - под столом, и правильно. Так полагалось поступать ещё по инструкции Фаджа, рассчитанной на время zero. Снизу тут же послышался топот приближающихся ног и возгласы. Из люка, пока наобум, в слепую, стали посверкивать смертоносные зелёные лучи. Руфус так устал от «циркового представления» с оборотнями, что ему резко расхотелось попасть под один из таких лучиков и оказаться зааваженным, и он не поднялся на ноги, а остался скорченным под большим письменным столом, одновременно успокаиваясь.

– Ничего, как-нибудь уж переживу я и нападки на моих верных низколобых профессиональных убийц и насильников Ауроров, специально для меня в мою личную охрану предоставленных Вустером, со стороны этой, уже не существующей, слава Мерлину, бульварной, жёлтой по сути своей, газетёнки. Да и появись материалы в другой такой же газетёнке, они уже не произведут шока на обывателя, то есть, быдло. Время лечит, и быдло вскоре успокоится, обсудив и обсмаковав, обмусолив каждую мерзостную подробность работы моих, что уж тут скрывать, ручных палачей. Главное, чтобы меня случаем не задели Авадой и чтобы звери не бросились в бешенстве на меня прямо сейчас, в панике. Вполне человеческой такой панике, ведь крохи-то разума человеческого у них остались! А то эти странные судороги… Да они же и спасли меня от «Волков позорных»! А прямо сейчас, судя по тому, что мои душевные и милые работяги, палачики и насильнички уже непосредственно у меня в кабинете, мерзких и наглых оборотней будут убивать прямо на дорогом ковре. Эка мерзость, и убираться за ними придётся, набежит всяческий обслуживающий персонал… Ф-фу… Терпеть не могу, когда в моём большом кабинете, вообще в помещении много народа. А мои сэндви… тьфу, любимые круассаны из-за этих Мерлином проклятых тварей, выходит, испортились, и чай остыл?! У-у, ненавижу! Правильно, правильно я поступил с их проклятым племенем! Молодец - сам тащусь!

Суетливые мысли загнанного под стол министра магии в спешке сменяли друг друга. Некогда да и не было сил после испытанных очень сильных эмоций додумывать их до логического завершения. Шёл сплошной поток сознания, как у маггла Джеймса Джойса. Но о нём Скримджер, разумеется, и слыхом не слыхивал, не то бы сильно удивился, что мыслит почти, как великий писатель. Возгордился бы ещё… С него, мини-и-стра-а ма-а-ги-и, сталось бы и так побахвалиться.

Тем временем испуганные и явно больные звери создали в дверях пробку и не могли протолкнуться вовне, в широкий холл, кто-то придавленный жалобно поскуливал. В кабинете за минуту, не больше, оказался целый отряд Ауроров Министерства, и они начали убивать с видимым удовольствием и довольными ухмылками на тупых - специально отбирали потупее, чтобы не смущать министра излишним интеллектом - довольных, что вот наконец-то можно и поубивать, рожах…

… - Скоро ли свадьба твоя, о северный ветер мой переменчивый, цветок сердца моего, втоптанный в грязь месяца девятого башмаком отца нашего высокорожденного?

– Ещё через полмесяца, но ничего не значат они для меня - ни женщина, кою насильно, не спрося разрешения моего на то, навязали в невесты мне, ни свадьба сама. Очень не хочется мне слушать похабные песни молодёжи у порога двери, кои донесутся и до опочивальни… моей, так и не станущей для меня супружеской. Тебя люблю я только, и весьма, и знаешь ты сие вельми хорошо.