Звезда Ирода Великого
Шрифт:
— Ты мне угрожаешь? — спросил Ирод скорее с удивлением, чем с укором и получил неожиданный и твердый ответ:
— Да, угрожаю.
— А ты не боишься… — начал было Ирод, стараясь изобразить голосом гнев, тогда как все еще не мог подавить в себе смущение перед этой женщиной — красивой, смелой, властной.
Юдифь не дала ему договорить.
— Нет, — сказала она, — И ты это знаешь. — Ирод не нашелся что ответить, и Юдифь добавила: — Не возмущай народ и убери своих воинов от моего дома, а я обещаю тебе, что мой сын Александр не последует
Ирод и сам понимал, что его триста воинов не могут противостоять всему населению Иерусалима и, если начнется настоящая смута, он и его отряд погибнут. Но отступить вот так просто он тоже не мог. Он проговорил вежливо, но твердо:
— Прежде чем я приму твое предложение, я должен увидеть Александра.
Выражение ее лица не изменилось, лишь чуть заметно дернулись тонкие брови. Ей было далеко за пятьдесят, но до чего же она была красива! Ее царственная осанка, гибкий стан, а главное, горящий внутри огонь чудесно преображали черты уже заметно увядшего лица. Ирод неожиданно вспомнил о Дориде и подумал с грустью, сравнивая жену и Юдифь: «Неужели такой у меня не будет никогда?!» А ведь Юдифь была значительно старше его матери, Кипры.
— Пойдем, — сказала Юдифь и, повернувшись, двинулась к двери. Ирод последовал за ней, заставляя себя шагать широко и твердо, а голову держать высоко, хотя она как бы сама собой норовила упасть на грудь.
Юдифь уже входила в дверь зала для приема гостей, когда навстречу ей выбежала девушка лет пятнадцати, необыкновенной красоты — тонкая, порывистая, с большими черными глазами, ярко блестевшими, они невольно приковали к себе взгляд Ирода. Девушка что-то хотела сказать Юдифи, но, увидев чужого, замерла, с вопросительной настороженностью глядя на Ирода. А он не мог оторвать от нее взгляда, стоял и смотрел, позабыв, где он находится и зачем. Они смотрели друг на друга, — может быть, долго, а может быть, всего несколько мгновений (Ирод потерял ощущение времени). Он услышал строгий голос Юдифи:
— Иди к себе, Мариам.
Девушка вздрогнула и, продолжая смотреть на Ирода, бесшумно ступая, ушла. Когда она скрылась из виду, Ирод с испуганным удивлением огляделся, не понимая, была ли девушка или она ему только почудилась.
— Идем же!.. — позвала его Юдифь, и в тоне, каким она сказала это, явно проступало раздражение, так неприсущее ей, всегда умевшей быть выдержанной и ровной.
Ничего подобного Ирод не испытывал никогда, он даже не мог представить, что такое может с ним случиться. Девушка поразила его так сильно, что все остальное время в доме Юдифи он был как во сне. Юдифь провела его в просторную комнату, не предложила сесть, но нетерпеливо приказала слуге позвать Александра. Вскоре тот вошел, остановился у порога и, словно не замечая Ирода, спокойно спросил мать:
— Ты звала меня?
Юдифь кивнула и, небрежным жестом указав на Ирода, что-то стала говорить. Ирод видел лишь ее шевелящиеся губы, но не слышал слов. Потом пошевелил губами Александр, впервые за весь разговор искоса взглянув
Юдифь указала рукой на Александра, губы ее перестали шевелиться, а взгляд устремился на Ирода. Ирод понял, что она закончила и ждет от него ответа. Но в те минуты он не в силах был отвечать и только согласно кивнул. Кажется, в лице Александра выразилось удивление, но, возможно, Ироду это только почудилось. Он еще раз кивнул и пошел к двери. Только в последнюю минуту Александр отступил в сторону, пропуская его.
Ирод увел своих воинов и больше не обращал внимания на собиравшиеся толпы людей. Он уже ничего не опасался и думал только о Мариам. Однажды он спросил о ней Гиркана. Он сказал:
— Когда я был в доме Юдифи, я видел Мариам. Она очень красива.
Мариам приходилась внучкой первосвященнику — старшая дочь Гиркана была замужем за Александром.
Гиркан, словно не расслышав, переспросил Ирода:
— Кого ты там видел?
— Твою внучку, Мариам.
— А почему ты говоришь о ней? — с беспокойством спросил Гиркан (Ирод еще никогда до этого не говорил с первосвященником столь свободно).
Ирод усмехнулся. Он понимал, что сейчас первосвященник всецело зависит от него.
— Она очень красива, твоя внучка Мариам. А ты называешь меня сыном. Разве не так?
— Да, Ирод, это так, — согласно кивнул Гиркан, все еще не понимая, к чему тот клонит, но не ожидая от такого разговора ничего хорошего, — И я люблю тебя как собственного сына, — добавил он.
— Тогда почему бы тебе не обручить Мариам со мной?!
Ирод и сам не ожидал, что сможет сказать это,—
сказать так просто и легко, будто речь шла о чем-то самом обыкновенном и обыденном.
— Обручить с тобой Мариам?! — вскричал Гиркан. — Что ты такое говоришь! — Лицо первосвященника стало серым, а в глазах блеснул гнев.
Ответить более определенно было невозможно: «Что ты такое говоришь?» прозвучало как «Кто ты такой есть?».
По вспыхнувшему лицу Ирода Гиркан понял, что этого не следовало произносить. Более того, в сложившихся обстоятельствах говорить так было опасно.
— Я хотел сказать… — начал было он, но Ирод перебил:
— Я понял то, что ты сказал!
Гиркан замахал руками — теперь его в самом деле охватил страх. Он подумал, что же будет с ним, если Ирод под каким-либо предлогом оставит его и выведет из города свой отряд, единственную защиту первосвященника.
— Нет, нет! — прокричал он, — Нет, Ирод, ты меня не так понял. Я только хотел сказать, что мой брат Аристовул и мой племянник Александр, отец Мариам, они никогда не согласятся, чтобы ты, человек, служащий мне, чтобы ты… — Гиркан задохнулся и не сумел договорить.