Звезда любви

Леонова Юлия Сергеевна

Павел молчал. С одной стороны чувство долга требовало от него отправиться в Крым, но с другой, если Муравьев окажется прав, то тогда он действительно нужен будет в Петропавловске. Он сам был там, видел собственными глазами и маленький порт и Авачинскую бухту, о которой говорил Николай Николаевич и прекрасно понимал, что он, имея немалый боевой опыт, может быть полезен именно там.

— Ну, так что Вы мне ответите, Павел Николаевич?

— Я поеду в Петропавловск, Николай Николаевич, — принял решение Шеховской.

Приняв решение, Шеховской отписал mademoiselle Балашовой об изменениях своих планов относительно возвращения в Петербург этим

летом. Письма от Долли приходили не часто и то по большей части, учитывая, что Павел почти все время проводил в разъездах, он читал их все разом, возвращаясь в Иркутск из очередной поездки. Тон ее писем был вежливо-холоден, как если бы она писала не своему жениху, а кому-то из знакомых, словно это была тяжкая, но необходимая повинность. По сути так и было, она пообещала писать и раз в месяц выполняла свое обещание. Отвечая на эти вежливые отстраненные послания, Павел был не менее скуп на слова. Он сухо писал о своих поездках, не утруждая себя подробностями, как если бы писал рапорт о проделанных делах своему начальству.

В начале апреля, когда еще даже не до конца сошел снег, немногочисленный отряд, состоящий из десяти казаков, и груженный оружием и провиантом обоз под командованием Шеховского вышел из Якутска в Петропавловск. Ожидалось, что переход будет весьма тяжелым. Павел не в первый раз шел охотским трактом. Проводником в этом походе был его старый знакомый якут по имени Буотр. В прошлый раз двигались достаточной быстро ввиду малочисленности отряда, да и шли тогда налегке. Тяжело груженный обоз не мог двигаться с той же скоростью, с какой путешественники добирались до Петропавловска в прошлый раз. Конечной цели путешествия достигли в начале июня, по пути потеряв двух лошадей, что сорвались с тропы при переходе через перевал. Прошло два года с тех пор, как Павел покинул Петропавловск. Город изменился: Завойко приложил все усилия к тому, чтобы укрепить по возможности порт.

Девятнадцатого июня в Авачинскую бухту вошел изрядно потрепанный жесточайшими штормами во время долгого кругосветного перехода фрегат "Аврора". Почти весь экипаж был болен цингой, не миновала сия чаша и командира корабля капитана Изыльметьева. Сто девяносто шесть человек с борта Авроры свезли в госпиталь Петропавловска, девятнадцать из них так и не смогли оправиться от болезни.

Изыльметьев подтвердил, что будучи в порту Рио-де-Жанейро столкнулся с англо-французской эскадрой, которая ныне направляется на Дальний Восток. Новость сия была не утешительной: весьма малочисленный и плохо вооружённый гарнизон Петропавловска должен был противостоять морской военной мощи двух держав. Петропавловск спешно начал готовиться к обороне. С правого борта Авроры сняли пушки и разместили их на береговых батареях. Сам фрегат и военный транспорт "Двина" встали в глубине бухты на якорь левым бортом к выходу из нее.

Семнадцатого августа англо-французская эскадра в составе шести военных кораблей появилась у входа в Авачинскую бухту. Спешно началась эвакуация жителей города. Двадцатого августа неприятелем была предпринята первая попытка атаковать Петропавловск. Против двухсот двенадцати пушек и более чем двух тысяч человек экипажей защитники города смогли противопоставить только шестьдесят пять орудий и чуть более девятисот человек гарнизона.

Попытка неприятеля прорвать оборону Петропавловска с юга потерпела неудачу, хотя и защитники города лишились одной батареи из пяти орудий, которая была обстреляна четырьмя кораблями противника, имеющими на борту восемьдесят орудий.

Первая

попытка высадить англо-французский десант на берег потерпела неудачу. В результате первого боя потери понесли обе стороны. Англичане и Французы отступили. На кораблях спешно велись ремонтные работы, заделывались пробоины и повреждения, полученные от русской артиллерии.

Вторая попытка атаковать Петропавловск была предпринята двадцать четвертого августа. На этот раз противнику удалось высадить десант в количестве девятьсот человек.

Высадке десанта предшествовала артиллерийская дуэль между береговыми батареями русских и флотом противника. Несмотря на стойкость и героизм, проявленный артиллеристами, подавив огонь десяти орудий, противник высадил десант.

Решающее сражение состоялось на Никольской сопке. Против превосходящих сил противника защитника Петропавловска смогли выставить около трехсот человек. Князь Шеховской со своими казаками был в их числе.

Сражение на Никольской сопке превратилось в настоящий ад. Защитники Петропавловска не дрогнули и бесстрашно бросались на противника. Бой был жестоким и кровопролитным. Под грохот канонады проявляя чудеса героизма и стойкости, русские войска шли в штыковую атаку, сражаясь с противником отдельными разрозненными группами. Под ногами дрожала земля от того, что англо-французская эскадра ни на минуту не прекращала обстреливать Петропавловск. Над Авачинской бухтой витали клубы пороха, окутывая и Аврору, и корабли неприятеля. Несмотря на свое превосходство в численности и вооружении, неприятель дрогнул и побежал.

Видя, как неприятель обратился в бегство, Шеховской обернулся к оставшимся в живых казакам:

— Ну что, братцы! За отечество! За Государя!

Шальная пуля, выпущенная из английской винтовки, пробила левое плечо, рука повисла как плеть. Чертыхнувшись, Павел попытался зажать рану другой рукой, выронив саблю, что сжимал в руке, в тоже самое мгновение в ярких солнечных лучах над его головой сверкнула сабля в руке француза. Грянул выстрел и пуля из ружья князя, которое сжимал побелевшими пальцами Прохор, угодила французу в грудь, отбросив его от раненного Шеховского. Павел попытался подняться, но вторая пуля, угодившая в правый бок, уложила его на месте. Бросив ружье и пригнувшись под градом пуль, отступающего противника, Прохор бросился к нему.

— Ваше сиятельство, — прошептал Прохор, переворачивая Шеховского на спину. — Ах, ты же Боже мой! — перекрестился он, глядя в бледное лицо хозяина. — Не жилец барин, как пить дать, не жилец.

— Братцы, подсоби! — оглянулся по сторонам Прохор.

Совсем еще мальчишка, казачок из их отряда, услышав его крик, бросился на помощь. Стараясь не смотреть на залитый кровью мундир князя, Митя, вместе с Прохором вытащили Шеховского из самой гущи боя. Подхватив ружье князя, Митя бросился догонять, ушедших вперед казаков, оставив Прохора и его сиятельство в небольшом овражке.

Спустя четверть часа он упал, сраженный насмерть меткой пулей французского офицера, который пытаясь сдержать паническое бегство солдат своим примером. Француз ненадолго пережил юного казака, убитого его рукой. Острая казачья шашка снесла ему голову, едва он успел опустить свое ружье.

Скинув свою куртку, Прохор с трудом перетащил на нее Шеховского и медленно, волоком, упираясь каблуками сапог в изрытую сотнями ног землю, потащил его в сторону города. Отбив десант, защитники города потянулись к Петропавловску по дороге подобрав убитых и раненных.