Звезда любви

Леонова Юлия Сергеевна

— Не прогоняйте меня, Элен! Я знаю, Вы не любите меня, но позвольте просто быть рядом. Я сделаю для Вас все, что пожелаете! — горячо зашептал он.

— Все?! — недобро усмехнулась Лена шальной мысли, что вдруг пришла ей в голову. — А если я попрошу Вас убить ради меня?

— Только скажите, кого! — не раздумывая, отозвался Аристарх.

— Даже так?! Вы в самом деле готовы на все? — недоверчиво уставилась она на него. — Я хочу, чтобы Анна умерла! Мне все равно, как Вы от нее избавитесь!

— Я сделаю, все сделаю, — Поплавский поднялся с коленей и попытался обнять ее, потянувшись губами к ее губам.

Но Элен

с отвращением отвернулась и оттолкнула его, что было сил.

— Вы все сделаете? Боже! Вы даже не смешны, Аристарх Павлович, — Вы жалки! Убить! Да Вы и клопа раздавить не сможете! Убирайтесь!

Не глядя на него, она пошла в гостиную, полагая, что он, как всегда, покорно удалится. Каково же было ее удивление, когда, обернувшись, она увидела его за своей спиной.

— Элен, — прошептал он. — Вы не можете прогнать меня!

— Могу! — рассмеялась она. — Могу, Аристарх Павлович! Перестаньте преследовать меня, или я расскажу Александру Михайловичу о Ваших махинациях. Вы думаете, я не знаю, что Вы подворовываете?! Что недоплачиваете певчим, ссылаясь на то, что денег нету?!

Поплавский, нервно кусая губы, смотрел на нее. Злость и ярость темной волной поднимались в душе, туманя рассудок. Где бы она была, если бы он не нашел ее в каком-то борделе Петербурга и не привел к Гедеонову пять лет назад?! Она же ему всем обязана, но как коротка память ее, однако!

— Madam, вы уже забыли о том, откуда я вытащил Вас? — свистящим шепотом проговорил он. — Кем Вы были? Дешевой потаскухой! Впрочем, Вы и сейчас ею являетесь, разве что клиенты у Вас нынче более денежные, — попытался он уязвить ее, кивнув на темно-синий шелковый галстук, лежащий в кресле.

Лена только расхохоталась, глядя ему в глаза.

— Полно, Вам никто не поверит! Убирайтесь! — неожиданно сильно оттолкнула она его. Поплавский качнулся и оступился. Его затрясло от негодования, злости, оскорбленного самолюбия. Доколе она будет издеваться над ним?! Обхватив ее за талию, Аристарх повалил женщину на ковер и навалился сверху.

— Ты сполна заплатишь мне за все! За унижение, за насмешки, — тяжело дыша, заговорил он.

Лена извивалась под ним, как змея, пытаясь сбросить его с себя, но силы были неравны. Повернувшись к нему и с ненавистью глядя в его глаза, Элен плюнула ему в лицо.

— Ублюдок! Слезь с меня, — прошипела она, пытаясь дотянуться руками до его лица и мгновенно утратив весь свой светский лоск.

Аристарх и сам не понял, в какой момент его ладони сомкнулись на тонкой шее. Еще мгновение назад она осыпала его оскорблениями и проклятьями, а ныне лежала абсолютно неподвижно. Отняв руки от ее горла, он с ужасом уставился на покойницу. Глаза ее вылезли из орбит, лицо быстро синело, не оставляя ничего от былой красоты.

Испугавшись, он вскочил на ноги и лихорадочно огляделся. Взгляд его упал на галстук, который он заметил сразу же, едва только вошел в комнату. Схватив шелковый лоскут, Поплавский туго затянул его на шее покойницы и пятясь выскочил из комнаты. Вечером он долго стоял на площадке, прислушиваясь к голосам в квартире Элен, а потом увидел Шеховского, спускающегося по лестнице, и, значит, галстук принадлежит его сиятельству. Перекрестившись, Аристарх покинул квартиру mademoiselle Ла Фонтейн.

Надо спешить, — билась в мозгу лихорадочная мысль. — Он должен пойти в участок и сказать, что слышал шум ссоры у соседки, а когда

пришел узнать в чем дело, увидел ее уже мертвой. Не забыть упомянуть, что видел ее бывшего любовника, — закивал он головой сам себе. Поднявшись к себе, Аристарх схватил свой каррик и, забыв запереть двери, бросился вниз по лестнице, на ходу просовывая руки в рукава и что-то бубня себе под нос. Редкие прохожие с изумлением оборачивались вслед стремительно бегущему по улице мужчине.

Добравшись до участка, Поплавский принялся тарабанить в запертые двери. Заспанный урядник открыл ему и недовольно уставился на сумасшедшего, который, отчаянно жестикулируя, пытался что-то рассказать, но услышав слово "убийство", встрепенулся и впустил нежданного посетителя. Выслушав сбивчивую речь Поплавского, урядник нахмурился: человек, сидящий перед ним, выдвигал весьма серьезные обвинения против князя Шеховского. Боясь попасть впросак, полицейский написал записку исправнику и, разбудив солдата, приставленного для охраны участка, отправил его к начальству, ожидая дальнейших указаний.

Свидание с Элен оставило горький осадок в душе. К раздражению примешивалась жалость к ней. После того, как его самого отвергли утром, Шеховскому стали понятнее ее чувства, ведь такую же боль и пустоту он ощущал нынче в себе. Захотелось побыть одному, пройтись, глотнуть свежего воздуха. Стукнув в стенку кареты, Поль остановил экипаж, и, отпустив возницу, неспешным шагом направился в сторону Дворцовой площади. Дойдя до площади, Шеховской перешел Певческий мост и пошел вдоль Набережной Мойки. Ветер трепал непокрытые кудри, раздувал пелерину его каррика, норовил забраться под полы одежды, но он не обращал на это никакого внимания. Свернув в Волынский переулок, князь вышел на Большую Конюшенную. Ноги сами принесли к трактиру Демута. Сев за столик, небрежным жестом подозвал прислугу. Поль не помнил, сколько выпил. Домой он явился только под утро, в сильном подпитии. Верный Прохор, встретив барина в вестибюле, подставил свое широкое плечо и не без труда дотащил его сиятельство до спальни. Ворча по своему обыкновению, денщик помог ему избавиться от одежды и уложил в постель. Едва голова коснулась подушки, Павел провалился в пьяный сон без сновидений.

Его разбудили громкие голоса. С трудом открыв глаза, Шеховской сел на постели. Голова кружилась от выпитого накануне бренди. Его глазам предстала настолько странная картина, что он принял ее за кошмарный сон: отец в гневе что-то громко говорил исправнику и двум жандармам, которые по какой-то прихоти оказались в его спальне. Схватившись за виски, князь со стоном рухнул на подушку.

— Где ты был ночью?! — повернулся к сыну Николай Матвеевич.

— Не помню, — выдохнул Павел, обозревая присутствующих мутным взглядом.

— Ты знаешь, в чем тебя обвиняют?! — потеряв терпение, вскричал князь Николай.

— Бога ради, потише! — скривился Поль.

— Ваше сиятельство, — выступил вперед исправник, обращаясь к Шеховскому-старшему, — дозвольте мне прояснить суть дела.

— Говорите, — недовольно бросил Николай Матвеевич.

Откашлявшись и преисполнившись важности возложенной на него миссии, исправник повернулся к Павлу Николаевичу.

— Ваше сиятельство, с прискорбием вынужден сообщить, что Вас обвиняют в убийстве Елены Леопольдовны Ла Фонтейн, актрисы императорских театров и Вашей содержанки, — понизив голос, добавил он.