Звезда на одну роль

Степанова Татьяна Юрьевна

Ему неожиданно вспомнилась Катя, такая, какой она обычно приходила к нему в кабинет, — лучащаяся любопытством, энергией и лукавством. Выходит, и там друг дома уже завелся и даже гири свои приткнуть успел. Застолбил, значит... Эх ты... Однако далее развивать эти невеселые мысли было уже некогда. Часы показывали без десяти двенадцать. Ровно в полдень у шефа, вернувшегося с коллегии в министерстве, было назначено совещание, на которое приглашались начальники всех служб и отделов. Ничего не попишешь — пятница, 13-е, шеф умел выбирать время для снятия стружки с подчиненных.

Сразу

после совещания, даже не пообедав, Никита, разгоряченный и вдохновленный словесными баталиями, разыгравшимися в просторном начальственном кабинете, с горя решил лично ехать на Кузнецкий г налаживать контакт с хозяином магазина мод. Предварительное знакомство с этим весьма занятным субъектом было просто необходимо для всего дальнейшего хода дела.

На то, что 13-го числа ему хоть в чем-то повезет, он даже и не надеялся, но не сидеть же сложа руки! «Руководитель должен являться постоянным примером для своих подчиненных! — вспоминался ему главный постулат речи шефа. — Личный пример не только организатора, но и профессионала крайне важен. Помните, на вас смотрит молодежь!»

Колосов выдал несколько звонков в районы, довел мнение высокого и наивысочайшего начальства до сведения своих коллег с «земли», выслушал их весьма язвительные комментарии по поводу того, что они думают и чувствуют на этот счет, и с тяжелым сердцем отправился подавать личный пример подчиненным.

Он еще не забыл, как это делается, ибо, перед тем как стать начальником отдела по раскрытию убийств в областном главке, он десять лет отпахал простым опером. И это было не самое худшее время в его жизни.

* * *

И вот они сидели за овальным полированным столом в «творческой» — так называлась комната в подсобке магазина, переоборудованная Берберовым под собственный кабинет. Однако, на взгляд Никиты, все здесь располагало отнюдь не к творческому, а, наоборот, весьма праздному образу жизни: пасторальные пейзажи на стенах, черный подвесной потолок, светильник в форме шара, шелковые желтые абажуры во всех углах. И даже это красное бархатное кресло с резными ножками, в котором томно раскинулся Берберов, и белый кожаный диван с металлическими заклепками, приютивший Никиту, даже они не смогли б вдохновить его, будь он волей судьбы не сыщиком, а модельным портным, на пошив верхнего платья для лиц преклонного и весьма преклонного возраста.

И только парадный портрет королевы Елизаветы II над столом навевал кое-какие нужные мысли. Но они были слишком романтичны и мимолетны.

В магазине, пока Колосов предъявлял удостоверение сотрудника милиции, ожидал Берберова, царило суетливо-рассеянное оживление. «Желтые водолазки» — менеджер и продавцы — так и порхали, словно бабочки, по торговому залу бесцельно и испуганно. Вежливые улыбки не сходили с их лиц, когда они обращались к Колосову. А он спиной чувствовал, что на него явно приходили смотреть.

Сначала две любопытные голенастые барышни в дезабилье из числа манекенщиц, затем пухлая коротышка в огненном парике, затем явно какая-то актриса-травести с хорошо поставленным голосом и развязными манерами, громко доказывавшая двум своим товаркам, что играть роль комической старухи даже на подиуме

гораздо интереснее, чем роль Офелии в классически скучном спектакле.

— У вас сегодня показ мод? — спросил Никита менеджера, вспомнив Катин рассказ.

— Нет, показ будет только завтра. Но готовимся, — ответил тот, — коллекции Берберова известны в Европе. Почти каждый раз мы продаем несколько наших моделей. С нами сотрудничает целый ряд текстильных фирм. Наши лекала закупили дома модной одежды Германии, Швеции и Исландии.

Никита кивал, а сам краем глаза наблюдал — вот драпировка слева чуть отдернулась и в щелку кто-то пялится. Чувствовалось, что вторичный приход сотрудника розыска (в первый раз проводилось предъявление на опознание фотографий) основательно поколебал уклад жизни этого текстильно-тряпочного мирка, насквозь пропахшего приторными старушечьими духами Но вот наконец смотрины закончились. Берберов явился, и они уединились в «творческой». «Желтая водолазка» тут же внесла на подносе кофе и узкую бутылку «Метаксы» с наперсточными рюмками.

— Поймите меня правильно, Никита Михайлович, — проникновенно вещал Берберов. — Я понял, что дело серьезное, еще тогда, когда мои служащие передали мне, что милиция предъявляла им всем фотографии каких-то девушек. И я готов рассказать вам все, что мне известно. Светлана Красильникова работала у меня в качестве характерной модели с восьмого января по седьмое февраля сего года. Это все согласно нашим бухгалтерским документам. За это время участвовала в четырех показах. Когда она устраивалась, у нас была договоренность о пяти месяцах работы — до лета. Однако совершенно неожиданно она прервала с нами всякие контакты и даже не явилась в конце месяца за расчетом.

От ваших сотрудников я узнал, что она была убита. Известие это меня крайне опечалило, поверьте. Однако что-либо конкретное о ней я вряд ли могу сообщить. Она редко имела дело непосредственно со мной, чаще — с моим главным визажистом Сергеем Никольским и с Лелей Ракитниковой — она руководит группой манекенщиц, участвующих в показах.

В последний раз я, помнится, видел Красильникову здесь, в магазине, именно седьмого февраля. И это все, чем я могу вам быть полезен. Фотографии других девушек вообще привели меня в недоумение. Почему их стали показывать именно моим сотрудникам? Эти девушки у меня никогда не работали. Даю вам слово.

Он налил Колосову кофе, коньяку и продолжил:

— Признаюсь честно, я бы очень не хотел, чтобы мое имя или название нашего магазина были как-то искусственно притянуты к этому делу. Мы недавно только встали на ноги, приобрели клиентуру, раскрутились. Если сейчас газеты или кто-нибудь из моих покупателей или заказчиков узнают, что меня, Артура Берберова, почти каждый день посещают сотрудники милиции, занимающиеся делом об убийстве, это станет концом всему. Всему! У меня и так огромное количество недоброжелателей, считающих, что пожилые люди, для которых я, собственно, и создаю свои модели, — просто выжившие из ума идиоты, а я маньяк и извращенец с порочными вкусами. Если только где-то всплывет еще и слово «убийство», мне можно будет сразу же закрывать магазин и съезжать с Кузнецкого.