Звезда Надежды

Гольдберг Людмила

Июнь стоял жаркий, и Надежда, закрывшись в квартире, целыми днями лежала. Вадим больше не звонил, она ему тоже. Сложные чувства испытывала Надя к этому парню: она была ему очень благодарна за все, что он для нее сделал, и в то же время проклинала ту минуту, когда встретилась с ним.

Она ждала, когда родится ребенок, чтобы сразу избавиться от него.

Как-то раз, когда она, по обыкновению, сидела дома, раздался звонок в дверь. Ей не хотелось вставать, не хотелось открывать, но в дверь опять позвонили, потом начали стучать. Пришлось подойти и спросить, кто. Это был Вадим.

Надежда растерялась, корсет больше не сходился на ней, а открыть дверь — значит, Вадим все узнает, тут даже вопросов задавать не нужно. Он продолжал стучать в дверь. Надежда безучастно вернулась в комнату и села в кресло, забыв что у Вадима есть свой ключ…

— Кто отец ребенка? — глухо спросил он, войдя в комнату.

— Отца нет, чем я хуже девы Марии, — зло ответила Надя.

— Ты хочешь сказать, что и этого не помнишь? — с горечью усмехнулся Вадим.

— Это и был тот единственный раз, другого не было. А теперь оставьте меня в покое, — и Надежда отвернулась.

Парень стоял с открытым ртом, не зная, что сказать. Наконец он опомнился.

— Почему ты мне ничего не сказала? Я бы тебе помог, а теперь что? Теперь ушла с работы, мне ничего не сказала, я случайно вчера в «Астории» узнал об этом.

— Я сама узнала, когда уже было поздно.

— Трудно будет одной воспитывать, — проговорил Вадим.

— Я не собираюсь никого воспитывать, — заплакала Надя.

— А куда же ты денешься?

— Оставлю его в больнице, пусть что хотят, то и делают. Я ненавижу его, — рыдала она.

— Время покажет. Может быть, сама не отдашь, — тихо сказал Вадим.

Он смотрел на нее и вспоминал, как еще совсем недавно впервые увидел ее в институте, молоденькую невинную девушку, плакавшую из-за первой неудачи в жизни. Теперь перед ним была несчастная женщина, которой уже так много пришлось испытать. Может быть, если бы не он, Надя вернулась бы в свою деревню и с ней никогда не случилось бы того, что произошло здесь. Вадим остро ощутил свою вину. Он подошел к Наде и обнял ее.

— Перестань плакать, успокойся. Я снова стану тебе помогать, ведь это я во всем виноват. Ты слышишь меня?

— Я больше не плачу, — тихо ответила Надя, а слезы все текли и текли по ее щекам.

— Сколько тебе еще осталось ходить? — спросил Вадим.

— Сейчас семь месяцев.

— Ты должна все подготовить для ребенка, я имею в виду одежду. Не оставлять же его голым.

Она снова заплакала, приговаривая:

— Я повешу ему ладанку на шею, чтобы помнил всю жизнь, что у него была мать.

Вадим пробыл еще некоторое время, стараясь, как мог, успокоить Надю, а уходя, велел звонить ему, если что-нибудь понадобится. Она пообещала.

Среди ночи у нее вдруг заболел живот. Надежда прислушалась. Что-то резко лопнуло внутри, вода полилась по ее ногам на пол. Начались первые схватки. Она подбежала к телефону и набрала номер. Вадим оказался дома, он как раз собирался лечь.

— У меня началось, что делать? — закричала Надежда.

— Жди меня, сейчас буду! — он бросил трубку.

Был уже час ночи, транспорта на улицах было мало, и Вадим за десять минут добрался до Старо-Невского. Надежду он увидел

лежащей на полу посреди коридора. Вадим помог ей подняться, усадил в машину и повез на Васильевский, в больницу. Ее сразу же приняли. Вадим нервно ходил взад и вперед по коридору.

— Не волнуйтесь, папаша, все будет хорошо, поезжайте спокойно домой, а утром позвоните нам. Может, роды продлятся долго, — сказала полная медсестра. Он согласно кивнул и уехал.

Ребенок родился утром. Это был семимесячный мальчик, нормального роста и веса и уже с ногтями. Акушерка хотела показать ребенка маме, но Надежда закрыла глаза, прося убрать его.

— Ты что же это, мать? — грубо прикрикнула акушерка.

Надежда молчала, отвернувшись, а слезы так и катились из ее глаз. Ее отвезли в палату, где находились еще три женщины. Они обсуждали недавнюю беременность и роды. Надежда лежала, уставившись в потолок и не отвечая на вопросы.

Время шло к кормлению. Привезли младенцев. Медсестра по номерам раздавала их матерям. Надежда повернула голову, сердце трепетало, она приподнялась на постели и с болью смотрела на медсестру.

— А где мой? — тихо спросила она.

— Сейчас и до вас дойдет очередь. Подождите, с вами должен поговорить врач.

Вошла врачиха с ворохом бумаг в руках. Порылась, достала Надину карточку.

— Матвеева Надежда. Ваш ребенок здоров, резус положительный, все в норме. Можете взять на кормление, в инкубаторе не нуждается, — и она ушла.

Надежда устремила взгляд на дверь, боясь первой встречи со своим ребенком и чувствуя вину перед ним. И вот акушерка протянула ей крошечное существо, Надежда прижала его к себе, и ребенок инстинктивно повернул голову к груди, ища сосок. Мать помогла ему, и он, жадно схватив губами грудь, начал сосать. Материнские слезы падали ему на личико, это Надя просила прощения у своего ребенка. Как она могла еще до его появления на свет ненавидеть его, существо, которое теперь вдруг стало ей дороже всех на свете?

* * *

«И снова Вадим», — думала Надежда, прижимая к сердцу свое маленькое сокровище в одеяльце, перевязанном голубой ленточкой. Это он купил все необходимое для младенца. Еще несколько дней назад Надежда говорила с ним по телефону и сообщила о своем изменившемся решении. Вадим тогда спросил:

— Как ты его назовешь?

— Александром, — тихо ответила Надежда.

— Значит, Сашка. Правильно решила, молодец, я был уверен, что ты не бросишь ребенка. Не такой ты человек.

И все же она не ожидала, что Вадим приедет забирать ее из больницы. Она уже собиралась выходить, когда дверь распахнулась, и Вадим, запыхавшись, вбежал с букетом цветов. У Надежды навернулись на глаза слезы. Теперь у нее было все, как у других. Она родила ребенка, ее встречает «муж» — никто из присутствующих, конечно, не догадывался о страшной истине. Как и другие, Вадим поцеловал «жену» в щеку, вручил цветы, бережно взял ребенка на руки. Надежда посмотрела на чудные белые гвоздики, и ей вспомнились ее недавние мечты о первой любви, о замужестве. Она вздохнула, словно бы прощаясь навсегда со своими утраченными грезами.