Звезда Нибелии

Арлейт Ива

Она стояла босыми ногами на холодном кафельном полу, раздеваясь, когда что-то выпало из заднего кармана джинс и с лязгом покатилось по полу. Юта нагнулась и подобрала с пола мобильный телефон. Сперва девушка уставилась на него, не понимая, откуда у нее в кармане взялся чужой телефон, но быстро вспомнила. Этот телефон она забрала вчера из машины, на которой за ней приехали те же люди, что убили мэра. И он может стать ее главным оружием против этих людей. Главное понять, как и когда лучше его использовать.

Юта снова вышла из ванной, Сол и Бабли еще спали. Она

вернулась в комнату и открыла первый попавшийся шкаф. В него в беспорядке было напихано постельное белье вперемежку с одеждой. Юта взяла телефон и засунула его поглубже в кучу белья. Не похоже, что Сол часто заглядывает в этот шкаф, а значит, телефон будет здесь в безопасности.

После душа Юта наспех выпила чашку холодного вчерашнего кофе и убежала из дома, оставив для Бабли записку. Правда была в том, что Юта не хотела с ним встречаться, избегая продолжения вчерашнего разговора.

И теперь, сидя в обволакивающей тишине библиотеки, она с головой ушла в изучение актов, нормативов и статей, лишь бы не думать об этом. Юта быстро нашла нужный нормативный акт, но вот разобраться в нем оказалось не так-то просто. Он пестрел отсылками к другим, зачастую труднодоступным документам, к тому же предлагал весьма хитроумную систему измерения уровня песка.

Юта откинулась на спинку стула и задумалась о том, зачем нужно столько сложностей для такого простого дела. Измерить, сколько сантиметров осталось от края песчаного языка до верха стены, да и дело с концом. Но вместо этого система измерения оказалась такой запутанной, будто специально созданной для того, чтобы простой человек ни за что не разобрался в ней. А скорее всего, просто плюнул, увидев, насколько все сложно.

Но Юта не была простым человеком, и твердо решила разобраться в ссылках и формулах. Вскоре ее стол оказался погребен под книгами, документами, подшивками статей и газетными вырезками. Она даже нашла записи обращений прежних мэров города к населению перед эвакуацией, а также старые черно-белые фотографии переселения.

Юта просидела в библиотеке до вечера. Особой нужды в этом не было, она давно выяснила все, что было нужно, но возвращаться к Солу не хотелось. Ее не удивило то, что она узнала, но в душе поселилась тяжесть. Ведь одно дело – неподтвержденная догадка, а другое – знание.

Знание, опасное и хрупкое, словно хрустальный кинжал. Одно неосторожное движение в обращении с ним, и ты погубишь либо его, либо себя. Ты не знаешь наверняка, кому можешь открыться. Но не имеешь права довериться не тому человеку, потому что от этого зависит не только твоя жизнь.

Знание, столь же ужасное, сколь и очевидное. Оставляющее ощущение безнадежности, но в то же время неизбежности. Словно все всегда было так, и ты всегда об этом знал.

Уровень песка давно превысил опасный лимит. Эвакуация должна была начаться несколько месяцев назад. Более того, для нее осталось только двухнедельное окно. Если переселение не начнется за это время, то его не успеют закончить в срок. Песок достигнет верха стены и начнет заметать город. А что будет тогда, никто не может сказать, потому что никто никогда

этого не видел.

***

Коридоры Утегата были тихи и пустынны. Никто и ничто не тревожило город в этот час. Осветительные окошки были приоткрыты лишь на треть, проливая вниз, на хитросплетение коридоров-улиц лишь малую толику того света, который в эту самую секунду выжигал поверхность пустыни, грозя испепелить до тла. Подземный город спал.

Никто не смел нарушить молчание чуть золотящихся песчаных улиц, разве что бесшумно скользящая по коридорам тень. Капюшон белого, как свет Тауриса, хилта, скрывал лицо тени, а ноги ступали абсолютно бесшумно, словно тень не шла по земле, а скользила в сантиметре над ней. Незамеченной тень минула жилые коридоры, проскользнула по самому краю Зала Кутх и снова углубилась в один из проходов.

Пройдя еще с четверть километра, тень остановилась перед непримечательным потрепанным пологом. Его край приоткрылся, и мягкий свет, просочившийся изнутри, окутал тень и поглотил без остатка.

Оказавшись в комнате, человек осмотрелся. Трое атлургов сидело за столом, четвертый, совсем молодой, стоял у стены, отгораживающей приемную комнату от жилых покоев. Его гордый профиль с бронзовой кожей выделялся на фоне стены, словно выточенный из песка.

– Всё в порядке? Он не слышал, как ты ушла? – спросил юноша.

– Нет, он спал, – ответила Леда, откидывая капюшон хилта с лица.

– Я рад, что ты пришла. У меня были сомнения на твой счет, – подал голос Уги. Он сидел за столом лицом ко входу. Его длинные, до талии волосы, выбритые на висках, были заплетены в косу, начинавшуюся от самого лба.

– У тебя нет причин сомневаться в моих решениях, – спокойно ответила Леда. – Меня бы не было здесь, если бы я не считала, что все, что мы делаем – во благо моего народа и моего мужа.

Уги кивнул.

– Что ж, тогда … причина, по которой мы собрались здесь сегодня, та же. Вопросы, на которые не были даны ответы, по-прежнему требуют решения. Я доверяю Корту, и знаю, что он найдет его. И я готов последовать за ним хоть в пылающий зев Руга, но правда такова, что время для принятия этого решения подходит к концу. Мы больше не можем тянуть.

Гнетущая тишина висела в комнате, почти ощутимо давя на плечи собравшихся. Они знали: то, что они делают – необходимо, но от этого не становилось легче делать это за спиной того, кого они выбрали своим предводителем.

– Кхм, так у него есть решение? Он готов действовать? – спросила Тари, младшая из собравшихся. Атлурги взрослеют рано, и часто не доживают до старости.

У Тари был по-детски вздернутый носик на темно-бронзовом круглом лице, а края маленьких розовых ушей чуть отгибались наружу, что однако ничуть не портило ее. На ней был одет воинский костюм, состоящий из обтягивающей куртки из кожи козла и таких же штанов, подпоясанных плетеным шнуром. Все это сидело на девушке как влитое, указывая, что она провела в этой одежде не один день, тренируясь в оттачивании воинского мастерства.